Лёгкий, ненавязчивый романчик 
63 
– Извини, но мне придется подлить в этот огонь масла. Тебе известно, что у Драко есть видеокассета, на которой фигурируешь ты?
Надин наморщила лоб. Ее рука упала на колени.
– Кассета? А-а-а, ты, наверное, имеешь в виду записи моих передач?
– Нет, – сказала Ева, – обычно такие записи называются порнографическими.
Глаза Надин округлились и остекленели, а затем прояснились, и Ева увидела в них именно то, что надеялась увидеть: шок, ярость, растерянность.
– У него были записи того, как… Он снимал, когда мы… – Надин в бешенстве смахнула на пол свой бокал. – Он записывал, как мы… Господи, какая тварь! Ведь это же настоящий извращенец!
– Ну, тут ты перегнула палку, – проговорил Рорк, и Надин, полыхая от гнева, уставилась на него.
– А как ты назовешь подонка, который снимает женщину в своей постели втайне от нее? Подонка, который получает от этого какое-то нездоровое наслаждение? Это ведь хуже, чем изнасилование!
Произнося эту яростную тираду, Надин жестом обвинителя ткнула пальцем в грудь Рорку, поскольку в этой комнате он являлся единственным представителем сильного пола.
– Если бы ты устроил что-нибудь подобное с Даллас, она дала бы тебе такого пинка, что ты летел бы до Техаса. То же самое мне бы хотелось сделать с Драко. Хотя нет. Я бы лучше ухватила его за член и стала выкручивать – до тех пор, пока он не отвалится.
– Учитывая данные обстоятельства, я не хотел бы оказаться на его месте.
Обессиленная этой вспышкой гнева, Надин тяжело вздохнула и снова обратилась к Рорку, но уже совсем другим тоном:
– Прости, пожалуйста, я не хотела на тебя набрасываться. Ты тут совершенно ни при чем. – Пытаясь овладеть своими чувствами, она походила по комнате, а затем повернулась к Еве: – Наверное, теперь я переместилась на несколько строчек вверх в твоем списке подозреваемых?
– Совсем наоборот. Я уверена, что если бы ты знала о существовании этой записи, то уже давным-давно отрезала бы Драко яйца бензопилой. Ты бы не позволила, чтобы его отправил к праотцам кто-то другой. Так что сейчас ты лишний раз убедила меня в том, что я не ошибаюсь на твой счет.
– Что ж, выходит, я молодец? Ура! – Надин снова упала в кресло. – Насколько я понимаю, видеозапись приобщена к вещественным доказательствам?
– Этого требует закон. Но уверяю тебя, Надин, ее никто не будет смотреть ради развлечения. Если это послужит для тебя хоть каким-то утешением, могу сказать: твое лицо там видно очень редко. Драко установил камеру таким образом, чтобы в центре кадра находился он сам.
– Да, это на него похоже. Послушай, Даллас, но если эта кассета попадет журналистам…
– Не попадет. Если хочешь моего совета, возвращайся к работе, иначе у тебя скоро крыша поедет. А мне позволь делать свое дело. Поверь, у меня это неплохо получается.
– Если бы я этого не знала, то сидела бы сейчас дома и накачивалась транквилизаторами.
Тут вдруг Еву осенило:
– Послушай, а ты не хочешь поучаствовать в девичнике?
– Что?
– Мэвис и Трина уже все устроили. У меня на это нет времени, так что замени меня.
– Да, мне не помешало бы расслабиться.
– Вот и замечательно! – Ева вскочила на ноги. – Ты почувствуешь себя новым человеком. Пойдем, я тебя провожу.
Через несколько минут Ева вернулась в залу, удовлетворенно потирая руки.
– Здорово придумано, лейтенант, – похвалил ее Рорк.
– Да, в хитрости мне не откажешь. Они там плещутся и выглядят совершенно счастливыми, а я наконец могу заняться работой. Не хочешь посмотреть видео?
– С участием Надин? С удовольствием! Если только ты принесешь попкорн.
– Все мужчины – извращенцы. Нет, это не с Надин, шутник ты эдакий. Но попкорн – неплохая идея.
Конечно, ей бы надо было просмотреть эту кассету с записью спектакля в своем рабочем кабинете, но вместо этого Ева уютно устроилась на мягком диване, с пакетом попкорна, и смотрела на экран огромного телевизора. Изображение было настолько качественным, что можно было рассмотреть даже самые мельчайшие детали.
Элиза явно наслаждалась ролью сиделки, приставленной к сэру Уилфреду. Ее костюм был превосходен, волосы стянуты консервативным пучком на затылке, губы – трубочкой. Она говорила тоненьким сварливым голосом, каким родители иногда говорят с непослушными чадами.
Кеннет прекрасно вел свою роль блестящего, хотя и раздражительного барристера. Его движения были порывистыми, взгляд – хитрым, голос то гремел громовыми раскатами, то звучал вкрадчиво и мягко.
63 
