61 
– Ну и что дальше? – холодно обрезала Сара. – Это не твоя вина. Ты этого не хотела. То, что случилось с тобой сегодня ночью, так же незначительно, как внезапный каприз или как… простой насморк.
Но Катрин не хотела успокаиваться. Она бросилась на твердую постель, которую они делили с Сарой, и разрыдалась в полном изнеможении. Это облегчило ей душу. Со слезами улетучились последние следы зелья, остававшиеся в ней вместе с мучившим ее стыдом. Уставшая до предела, она крепко заснула и проспала до полудня. Сон принес отдых душе и телу.
Увы, старая Орка преподнесла ей новость: сегодня же вечером состоится свадьба, которая закрепит ее союз с Феро по необычным законам цыган.
* * *
К счастью для Катрин, старая Орка ушла сразу же после того, как сообщила свою «главную новость», от которой молодая женщина пришла в ярость. То, что Феро, не удовлетворившись любовной связью с ней, претендовал на супружество, вызвало у Катрин жестокий протест: она так ругалась, что Сара была вынуждена силой заставить ее замолчать. Эти крики становились опасными, и Сара зажала ей рот рукой.
– Не будь глупой, Катрин. Это не имеет никакого значения для тебя. Если он не свяжет тебя с собой, появятся другие претенденты, которые будут требовать тебя в жены. Если ты отказываешься, то нам надо немедленно бежать. Но куда? И как?
Полузадушенная сильной рукой Сары, Катрин, однако, успокаивалась медленно. Освободившись наконец, она спросила:
– Почему ты говоришь, что это не имеет для меня никакого значения?
– Потому что речь не идет о настоящем супружестве в том виде, как ты его понимаешь. Кочевники не вмешивают бога в такие простые вещи, как совместная жизнь двух существ. К тому же Феро берет в жены не госпожу Катрин де Монсальви, этот призрак, эту видимость, которая в один прекрасный день исчезнет, а цыганскую девушку Чалан.
Катрин покачала головой и посмотрела на Сару с беспокойством. То, что Сара осталась нечувствительной и находила это естественным, казалось ей чудовищным.
У Катрин предстоящая свадьба вызывала ужас.
– Это выше моих сил, – сказала она. – По-моему, я злоупотребила доверием… и теперь снова должна обманывать Арно.
– Ни в коем случае… ты больше не принадлежишь сама себе. С другой стороны, это замужество обеспечит тебе твердое положение в племени, и никто больше не будет относиться к тебе с подозрительностью.
Несмотря на призывы к терпению, Катрин все-таки считала, что совершает кощунство, когда шла к Феро, ожидавшему ее у большого костра, где собралось все племя.
Вчерашняя гроза разогнала тучи, и небо было голубым. Люди вернулись с рыбалки с полными корзинами, и весь табор пропах печеной рыбой. Мужчины играли на флейтах и били в тамбурины. Дети танцевали от радости вокруг костров.
Всем своим существом Катрин отказывалась смириться с этим фиктивным замужеством, тем более она опасалась, что это повлечет необходимость совместной жизни и предстоящих ночей на супружеском ложе. Она не видела ничего хорошего для себя в повозке Феро, где она станет служанкой, как и все остальные женщины, будет принадлежать ему душой и телом, даже если Бог не замешан в это дело. У нее появилось огромное желание бежать, как только появится возможность, тем более что она не доверяла Феро. Он знал, кто она такая на самом деле, и она считала его своим союзником. Но теперь он, кажется, злоупотреблял своим положением. Кто мог сказать, пустит ли он ее танцевать в замок?
Парадоксально, но, несмотря на все страхи, Катрин удерживало в таборе чувство ответственности за успех их миссии. Пока она не находилась в смертельной опасности и поэтому должна стараться довести дело до конца. Но это нисколько не мешало ей лихорадочно искать способ избежать дурацкого замужества.
Женщины одели Катрин в самые яркие обноски, найденные в таборе. Куском зеленого шелка, довольно поношенного, но с остатками серебряной бахромы, они обернули ее тело несколько раз, сняв грубую рубашку. К ушам прикрепили серебряные кольца. На открытую шею надели серебряные мониста. Подобными ожерельями из нанизанных на нити серебряных монет украсили в виде короны голову. Глаза цыганских женщин говорили ей, насколько она прелестна в свадебном наряде.
Подтверждение своей красоты она прочла и на лице Феро, в его гордом радостном взгляде, когда он вышел ей навстречу и взял за руку, чтобы отвести к «фюри дай». Это была самая старая женщина племени, и, поскольку она была самая мудрая и являлась хранительницей древних традиций, она обладала почти такой же властью, как и вождь.
61 
