ССОРА

Ричард Невилл, граф Варвик, был в зените славы. Никто, даже сам король Эдуард, не стал бы отрицать, что Варвик – самый могущественный человек во всем государстве. Он был истинным Делателем королей. Если бы не Варвик, Эдуарду не видать бы короны. Реши граф встать на сторону Генриха, тот по-прежнему сидел бы на троне.

Фортуна благоволила Варвику – он этого не отрицал. Могущество и богатство достались ему не по праву рождения. Младший сын графа Солсбери добился всего сам.

Удача впервые улыбнулась ему, когда он женился на единственной дочери Ричарда Бошана, графа Варвика, хотя поначалу этот брак не казался таким уж блестящим. Между Ричардом Невиллом и графским титулом стояли брат Анны, наследник старого графа, и его маленькая дочь. Но наследник скоропостижно скончался, а через два года умерла и девочка. Таким образом, Анна, жена Ричарда, унаследовала обширные поместья, перешедшие к ее мужу. Так молодой человек стал графом Варвиком и самым богатым вельможей королевства.

Анна принесла супругу богатство, но не сумела подарить ему наследника. У Варвика было две дочери – Изабелла и Анна, чудесные девушки, но, увы, дочери – это не сыновья. Надеяться на прибавление в семействе тоже не приходилось – родив двух девочек, Анна стала бесплодной. Но Варвик все равно был ей благодарен: она сделала его могущественным лордом, и теперь Изабелла и Анна считались самыми завидными наследницами во всем королевстве.

После первого сражения при Сент-Олбансе и удачного губернаторства в Кале Варвик приобрел славу настоящего героя, человека-легенды. Иногда, правда, ему случалось терпеть и неудачи, но в конечном итоге граф всегда одерживал верх. Вторая битва при Сент-Олбансе показала, что он даже поражение способен обратить себе на пользу. Кто бы мог подумать, что после такого сокрушительного разгрома он торжественно въедет в Лондон с новым королем!

Этот человек был настоящим гением. Он знал это сам, так считала и вся страна.

Граф по праву стал хозяином королевства.

Эдуард с радостью наградил бы его любым титулом или званием – достаточно было бы просто выразить пожелание.

– Чего вы хотите, Ричард? – допытывался король. – Ведь я обязан вам всем.

Но Варвик лишь пожимал плечами. Раз он не может стать королем, ему достаточно того, что он – Варвик.

– Пусть я буду просто Варвик, – отвечал он. – Этого совершенно достаточно.

И Эдуард с готовностью соглашался. Он, как и все остальные, знал, что корона досталась ему лишь благодаря Ричарду Невиллу.

– Вы правы, мой драгоценный друг. Имя Варвик само по себе является наилучшим титулом.

Да, в обаятельности Эдуарду не откажешь. Он не любил утруждать себя государственными делами, во всем полагался на Варвика. Граф умен, люди ему верят, но любят они не его, а Эдуарда, этого золотоволосого красавца, несокрушимое здоровье которого не могли подорвать никакие беспутства. Однако Варвик знал, что рано или поздно излишества дадут себя знать. Народ полагает, что король ведет образ жизни, достойный настоящего мужчины. Разительный контраст поведению предыдущего короля. Англичане восхищались его святостью, но со временем она им до смерти надоела. Куда больше по вкусу людям пришелся сластолюбивый Эдуард. Даже купцы, чьих жен и дочерей он соблазнял, не держали на короля зла.

Секрет народной любви объяснялся исключительным обаянием молодого короля. Варвика это вполне устраивало. Под прикрытием такой чудесной марионетки Делатель королей мог править, ничего не опасаясь. Что же касается Эдуарда, то он был преисполнен глубочайшей благодарности своему учителю.

Однако Варвик все время говорил королю, что опасность еще не миновала. Пусть Маргарита за морем, а Генрих в Тауэре, но пока остаются претенденты на престол, бдительности терять нельзя. У Маргариты во Франции множество друзей. Речь идет не о жалком Рене, по уши влюбленном в свою молодую жену, а о людях куда более могущественных. Например, о французском короле. Хотя нельзя сбрасывать со счетов и Рене – он вполне может собрать достаточно денег, чтобы Маргарита подготовила новое вторжение.

– Король французский относится к Маргарите гораздо прохладнее, чем его отец, – говорил Эдуард. – Уверен, что он не захочет ввязываться из-за нее в войну.

  135