28 
Вчера они оба пьяные были в сосиску. А утром поди проспался — и увидел, что и видеть-то особо нечего. Ручки и ножки у Тоши были маленькие, как у девочки, плечики узенькие. Зубы так себе… Да и рожа, прямо скажем… Веснушки эти идиотские, и эта манерная привычка голову наклонять по-птичьи… Фу. И руками он размахивает по-дурацки, чисто клоун. Не говоря уже про Это. Это Тоши волновало сильнее всего. Роб-то наверняка такого повидал, такого! А у него, у Тоши, ни фантазии особенной, ни этого. И пахнет от него вечно как-то неправильно, мойся-не мойся… И рубашку сегодня розовую он напялил, зачем, спрашивается? Он и не любит розовые рубашки. Ну зачем было человека шокировать? А у Роба в Техасе наверняка настоящий мужик, волосатый, в ливайсах, в сапогах таких… С двумя кольтами за пазухой.
«Постараюсь свалить через час», — пискнула смска от Роба.
«Чем займёмся?» — набил Тоши, сразу забыв все мрачные мысли.
«В шахматы играть будем, — ответил Роб. — Или шашки», — добавил он через минуту.
До самой ночи они не вылезали из посте ли, а потом Роб вдруг сказал:
— Я хочу тобой похвастаться. Пошли куда-нибудь. Танцевать или в бар просто. Куда угодно. Я хочу, чтобы все видели, что ты у меня есть.
— Было бы чем хвастаться, — попытался уклониться Тоши.
— Я ещё никем никогда не хвастался, — очень серьёзно ответил Роб. — Ты себе не вполне представляешь, как это — жить в Далласе. В смысле, мне жить в Далласе.
На Кастро оказалась слишком громкая музыка, в стрейт-барах на шестой — слишком пахло травой и было слишком много крошечных вертлявых азиатских девочек, на Брайант уже все позакрывали. В конце концов они почти решили вернуться ближе к дому и посидеть в «Дурацкой Мухе» — тихом баре по соседству.
— О! Джилберт-стрит, — Роб, указал на табличку с названием улицы. — Мне говорили, на Джилберт есть охрененный бар. И там подают такой коктейль…
— Найдем? — храбро предложил Тоши и, не раздумывая, шагнул в тёмный переулок.
Джилберт-стрит была и не улицей вовсе — так, длинным тёмным проходом между домами. Они шли уже минут пятнадцать, почти в полной темноте, на ощупь обходя выставленные на улицу мусорные пакеты и озираясь.
— Может, ну его? — спросил Тоши нерешительно. — Пойдем в «Муху»?
— Погоди, сейчас найдем, — подбодрил его Роб. — Вон там — это не дверь светится?
Это действительно была дверь, а над дверью — тускло светящаяся вывеска. «Джуманджи. Кафе-клуб». На входе дежурил здоровенный чёрный детина.
— Можно войти? — робко спросил Тоши. — Или это частная вечеринка?
Охранник равнодушно пожал плечами и подвинулся, пропуская их внутрь. Тяжёлая дверь приоткрылась и мягко захлопнулась.
— Ой, — тихо сказал Тоши.
За дверью заведения были городские задворки, пахло мусорными баками, кошками, немытым телом и марихуаной. Внутри оказались обшитые деревянными панелями стены, стеллажи с увесистыми томами в тисненой коже, мягкие кресла, пушистый ковер, приглушённые разговоры и слоистый табачный дым — то ли сигарный, то ли трубочный. Английский клуб времен королевы Анны. Наваждение какое-то.
Не успели любовники как следует удивиться, как бесшумно выросший за их спинами официант уже вёл их к столику, предварительно осведомившись у господ, будут ли они только суп или также и основное блюдо. Странность этого вопроса вывела Роба из оцепенения.
— А… что вы посоветуете? — не своим голосом выдавил он. — Мы… ну не знаем, мы никогда…
— Не извольте беспокоиться, всё когда- то случается в первый раз, сэр… Сан-Мигель, — ответил официант, тонко улыбаясь, и покосился на именной значок на Робертовой куртке.
— Доступное волшебство, — улыбнулся в ответ Роб. — Так что же вы нам посоветуете, сэр… Паланеску? — И он в свою очередь повел бровью на значок официанта.
— Иозеф, — любезно кивнул официант. — Господа, я польщён, но я теряюсь. Наши посетители обычно твердо знают, за чем пришли…
— Всё когда-то случается в первый раз. — Роб явно наслаждался происходящим.
— Ну… суп абсолютно безопасен, — непонятно ответил официант, — но и удовольствие, конечно, несравнимо.
— Мы будем основное блюдо, — решительно сказал Тоши.
— Тогда вам в голубую гостиную, — сказал официант, — проходите сюда, пожалуйста.
Они выбрали столик у камина, уселись в огромные вольтеровские кресла, и Роберт сделал попытку положить ноги на стол.
28 
