107 
Большой Наполеон погиб, спасая ей жизнь.
— Черномазый уже не поможет тебе, — услышала она голос Рэнкина.
Сильвия попыталась выхватить топор из руки Наполеона, но Рэнкин наступил на топорище. Сильвия вскочила и бросилась бежать, оскальзываясь на раскисшей земле. Оглянувшись, она увидела Рэнкина, который, подняв топор, мчался за ней.
Кровь застыла в ее жилах. Она пожалела, что в пистолете уже нет патронов: лучше быть застреленной, чем разрубленной топором.
— Тебе не уйти от меня, мисс Лаффит! — кричал Рэнкин. — Я разделаюсь с тобой, как разделался со старой ведьмой, в честь которой тебя назвали! Во всем виновата только она. Это она раскрыла мою тайну, за что я и убил ее. Тебе это известно, мисс Лаффит?
Сильвия, задыхаясь от быстрого бега, неслась через джунгли, стремясь достичь реки по знакомой ей с детства тропе.
Голос Рэнкина стал глуше, и в Сильвии вспыхнула надежда.
— Мисс Лаффит, где ты? Я начинаю терять терпение. Ты бесишь меня, как тот смуглый дурак, который обнаружил, что я стащил твое кольцо. Мне пришлось убить его. Теперь настала твоя очередь.
Сильвия старалась не поддаваться панике. Она должна успеть добежать до реки. Там она спрячется под деревянным причалом или в старой сторожке.
Дождь продолжал лить как из ведра, и вода в болотах быстро поднималась. Сильвия теряла последние силы. Остановившись, чтобы передохнуть, она оглянулась назад и увидела надвигающуюся тень.
Глотнув воздуха, она снова побежала. Голые ноги болели и кровоточили, колени подгибались, в горле пересохло, но она продолжала бежать. Дождь и слезы застилали ей глаза, и она не заметила лежавшего впереди бревна. Споткнувшись, Сильвия упала на землю. Ее охватило отчаяние и страх. Она попыталась подняться, но тяжелый сапог Рэнкина придавил ее к земле, а в руке его блеснул огромный топор.
— Проси пощады, маленькая распутница! — Рэнкин расхохотался.
Кровь Жана Лаффита вскипела в жилах Сильвии.
— Никогда! — Закрыв глаза, она покорно ждала, когда топор обрушится на ее голову.
Взбешенный ее неожиданной храбростью, Хайд Рэнкин поднял топор.
Раздался выстрел. Сильвия закричала, а Рэнкин удивленно повернул голову, пытаясь разглядеть стрелявшего в него человека. Сильвия откатилась в сторону, потом села и оглянулась по сторонам.
Рядом с ними стоял Хилтон, ружье дымилось в его руке. — Тебе конец, Рэнкин, — спокойно сказал он.
— Пожалуйста, не убивайте меня, полковник, — взмолился негодяй.
Хилтон снова нажал на курок, и Хайд Рэнкин упал мертвым к его ногам. Сильвия с трудом встала и, подняв с земли эбеновую трость, подошла к Хайду Рэнкину. Его глаза были широко открыты, и дождь заливал мертвые глазницы. Глядя на его дьявольское лицо, Сильвия подняла колено и, переломив через него трость, бросила ее на неподвижное тело. Золотая голова Горгоны упала на залитую кровью грудь убийцы.
Истерически рыдая, Сильвия бросилась в объятия Хилтона. Дождь лил всю ночь. Деревянный причал «Ривербенда» снесло разлившейся рекой. Вода хлынула на сахарные плантации, сметая покосившиеся хижины рабов, которым пришлось спасаться вплавь. Тело дьявола Хайда Рэнкина смыло в могучую реку Миссисипи, воды которой понесли его в морской залив и дальше в Атлантику.
Глава 30
Солнечным сентябрьским днем мистер и миссис Хилтон Кортин поднялись на борт парохода «Гордость Миссисипи», чтобы отправиться в свадебное путешествие вверх по реке. Чемоданы, сундуки, баулы миссис Кортин были заполнены бальными платьями, нижним бельем, ночными рубашками, туфлями, шляпками, зонтиками и туалетными принадлежностями.
Сильвия решила устроить свадьбу в сентябре, и Хилтону пришлось терпеть все лето, прежде чем он смог, наконец, повести свою любимую под венец. И вот теперь его мечты сбылись, и самая красивая женщина Нового Орлеана стала его женой.
Пароход был готов к отплытию и оглашал воздух громкими гудками. Очень скоро они отчалят, и он сможет увести свою молодую жену в каюту и заняться с ней любовью.
Сильвия, держа Хилтона за руку, сияла от счастья. В элегантном дорожном костюме, в шляпке, с маленькими полями и шелковым зонтиком, защищавшим ее от солнца, она казалась Хилтону прекрасной, как никогда.
Махая провожающим затянутой в перчатку рукой, она почувствовала, как большой пароход пришел в движение, и засмеялась от восторга.
— До свидания! — крикнула она.
Сестры Спенсер замахали носовыми платками, а Делила с трехмесячным сыном Наполеоном на руках улыбалась сквозь слезы.
107 
