Ведьма из-за моря : Холт Виктория : Страница

— Я вижу, что моя умная жена, действительно, хочет взять мои дела в свои руки? — Смех внезапно прекратился, губы плотно сжались — Наоборот, я должен научить ее справляться со своими собственными. И чтобы она не вмешивалась в то, что видит, иначе скоро пожалеет об этом.

— И что ты сделаешь? Разденешь меня и привяжешь к столбу, будто я служанка, которая провинилась? Возьмешь в руки кнут, или это слишком низко для твоих благородных рук?

Он шагнул ко мне и поднял руку как бы для удара. Он и раньше так делал, но, как и раньше, удара не последовало.

— Берегись, если я действительно рассержусь, мой гнев будет ужасен!

— Я знаю это, — сказала я, глядя ему в глаза, — но не собираюсь быть твоей марионеткой, лучше умереть.

Колум засмеялся, на лице появилась нежность. Он схватил меня и крепко прижал к себе.

— Ты моя жена, ты дала мне лучшего в мире сына, я доволен тобой! Но знай, я не потерплю противоречий, моя воля — закон. Я благосклонен к тебе: еще ни одна женщина не нравилась мне так долго. Пусть оно так и будет.

— А что с той женщиной из моря? Ты выгонишь ее?..

Он на мгновение задумался. Я видела, что он отчаянно ищет решение. Он был сердит, потому что нашлась одна спасшаяся женщина и я принесла ее в дом, сохранив ей жизнь. Он предпочел бы, чтобы она умерла как свидетель. Он мог отослать ее, но что, если она потом все расскажет?

— Не сейчас, пусть пока побудет здесь.

— Она беременна.

Колум молчал несколько секунд, потом спросил:

— Когда должен родиться ребенок?

— Трудно сказать, думаю, месяца через два. Он задумался, потом сказал:

— Она может остаться, по крайней мере, до рождения ребенка. Ты уже говорила с ней?

— Она еще не может разговаривать. Кажется, она… чужестранка.

— Испанка! — скривил он губы.

— Это был испанский корабль? Он не ответил.

— Ладно, — сказал он, — незачем что-то решать сейчас.

— Мне кажется, она знатного происхождения.

— Тогда мы заставим ее работать на кухне, чтобы она забыла об этом.

Я подумала: «По крайней мере, он не выгонит ее, пока не родится ребенок. Бедняжка, куда она потом пойдет?» Ходили печальные слухи об испанских моряках, потерпевших крушение у наших берегов во времена Армады, но то были мужчины. Одна мысль о том, что женщину выгонят просить милостыню в незнакомой стране, с маленьким ребенком, приводила меня в ужас. Колум сказал:

— Ты говоришь, она похожа на иностранку? Где она?

— В Красной комнате.

— Комната моей первой жены? Та, в которой, как ты считаешь, есть призрак? Ну что ж, может быть, призрак поможет нам от нее избавиться. Я посмотрю на нее, пошли.

Мы вместе пошли в Красную комнату. Он открыл дверь и прошел к кровати. Женщина лежала, словно изваянная из алебастра. Волосы ее, теперь сухие, рассыпались по плечам. Идеально правильные черты лица, густые ресницы. Я хотела, чтобы она открыла глаза. Мне казалось, эффект был бы поразительным.

Колум смотрел на нее, не отрываясь.

— Боже, какая красавица! — наконец сказал он.

***

Через несколько дней она уже могла встать. Удивительно, как женщина в ее положении смогла пройти сквозь такое испытание. Я послала за повитухой, которая помогала мне при родах, и попросила ее осмотреть нашу больную. «Состояние хорошее, а все происшедшее не сказалось на ребенке», — сделала заключение повитуха.

Женщина говорила на ломаном английском. Она была испанка, как я и предполагала, — факт, говорящий против нее, ибо ненависть к этому народу сохранилась у нас, хотя мы и разбили Армаду. К сожалению, она мало что смогла нам рассказать. Когда я задавала ей вопросы, она качала головой. Она не помнила, что случилось, знала только, что была на корабле;, но не знала, почему. Очнулась она только в замке Пейлинг; я спросила ее имя, но она не помнила и этого.

Предыдущая страница Следующая страница

E-mail:
Пароль: