Особенно,... 
29 
Смех застыл у них на губах, когда на троицу обрушился огромный бритт с покрасневшим от ярости лицом.
Он вырвал черный зонтик из рук опешившего лысого мужчины и бросился на середину улицы, чтобы заботливо раскрыть его над головой Кей. Гулким голосом, перекрывающим грохот грозы, бушующей над заливом, англичанин приказал собравшейся толпе хранить почтительное молчание, если только кто-нибудь не хочет иметь дело с ним. Никто не посмел и пикнуть. Большой Альфред ласково улыбнулся Кей и галантно предложил ее продолжать проповедь.
Кей подняла глаза на большого человека и молча, лишь взглядом, поблагодарила его.
Совершенно протрезвев от изумления, лысый мужчина с черной повязкой на глазу потихоньку ретировался, не сводя своего здорового глаза с рассерженного гиганта. Две его обеспокоенные приятельницы торопливо последовали его примеру. Добираясь до экипажа, они промокли до нитки; пышные наряды женщин были испорчены.
Через полчаса дождь перестал.
Однако Большой Альфред оставался с капитаном Кей и ее армией весь долгий пасмурный день до наступления ранних осенних сумерек.
Он слушал. Он учился. Он маршировал. Он пел.
И когда на побережье спустилась тьма, Ник Мак-Кейб беспокойно мерил шагами свою контору. Быстро приближался час, когда клуб «Золотая карусель» должен был распахнуть свои двери. Все послеполуденные часы и весь вечер он разыскивал вышибалу-англичанина.
Большого Альфреда не было и в его комнате. Никто не видел его. Ни крупье, ни официанты, ни музыканты. Никто из танцовщиц не видел большого бритта. Нет, сказали повара, он не был на кухне и не ужинал. Еда осталась на столе нетронутой.
Лин Тан был вызван в апартаменты Ника.
— Ты не знаешь, в каком из клубов Большой Альфред любит играть в карты?
Лин Тан не раздумывал с ответом:
— Альфред проводить свободное время в «Ройал палас» англичанина Джима на Грант-стрит.
— Вот оно что, — произнес Ник. — Бросая кости, он потерял счет времени. Пожалуйста, приведи его сюда.
— Конечно, хозяин. Уже иду. Быстро-быстро.
Немного погодя вернулся запыхавшийся Лин Тан и, качая головой, сообщил Нику, что никто не видел большого бритта у англичанина Джима или в любом другом из почитаемых им раньше заведений.
— Мне очень жаль, хозяин, — сказал Лин Тан.
— Он появится, — спокойно уверил Ник китайца. — Можешь идти. Я знаю, что этим вечером ты играешь с друзьями в пай джоу.
— Вы уверены? — Лин Тан переложил длинную заплетенную косичку со спины на левое плечо. — Мне необязательно идти играть.
Ник ухмыльнулся. Если Лин Тан пропустит свою еженедельную игру в китайское домино — пай джоу, он будет не в своей тарелке. Ник указал ему на дверь. Улыбающийся Лин Тан, раскланиваясь, поспешно удалился.
Озадаченный и несколько обеспокоенный, Ник снова вынул карманные часы в золотом корпусе, посмотрел на время и покачал головой. Вынув длинную темную сигару из блестящего серебряного портсигара, лежащего на столе красного дерева, он закурил.
Ник опустился в крутящееся кресло у стола, откинулся назад, закрыл глаза и попытался представить себе, где бы мог находиться Большой Альфред.
В дверь кабинета громко постучали.
Ник открыл глаза.
— Войдите.
— Босс, простите меня, — ввалился в комнату с извинениями огромный англичанин, — мне очень жаль. Правда.
— Не имеет значения, — заверил его Ник. — Иди. Приведи себя в порядок и пообедай.
Большой Альфред не пошевелился, чтобы уйти. Так и оставался на том же месте, стоя по другую сторону стола от Ника с выражением не то смущения, не то растерянности. Нику снова стало не по себе.
— В чем дело, Альфред? Что-нибудь случилось? — Ник посмотрел на друга вопрошающими серыми глазами. — Черт возьми, приятель, рассказывай же. Что бы это ни было, я на твоей стороне. Крупный проигрыш в игре? Тебе нужны деньги? Ты их получишь. Попал в неприятную историю? Черт, мы тебя вызволим и…
— Нет, нет, босс. Ничего подобного, — произнес мощный англичанин.
Ник затянулся сигарой и медленно выпустил дым.
— Что у тебя на уме, друг мой?
— Ник, мальчик мой, мне надо кое-что тебе сказать, и я надеюсь, ты не рассердишься.
Ник слегка улыбнулся:
— Конечно нет. Ты ведь никогда не выводил меня из себя, правда? — Большой Альфред покачал головой. — Ну же! Говори!
— Послушай, парень, ты помнишь ту рыжеволосую девчушку с ее проповедями, которая…
— Ударила тебя колокольчиком по голове, отчего ты свалился без чувств? Да, я помню ее.
29 
