Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
79 
Лежа в прохладной, освещенной огнем камина комнате, Сабелла ясно поняла, что никогда не позволит Берту Бернету или кому-нибудь еще забрать ее сына!
Засыпая, Сабелла придумывала имена ребенку и в тот момент, когда она уже почти погрузилась в сон, послышался шум открываемой двери.
Прижав простыню к груди, Сабелла медленно повернула голову и увидела входящего Берта. Она собралась было позвать его, но передумала.
Сабелла смотрела, как он раздевается, непроизвольно повторяя ее предыдущие действия – стоит перед камином, глядит на огонь. Берт явно наслаждался и теплом огня, и обдувавшим тело ветерком. Он медленно повернулся, подставляя огню спину.
Отблески огня на бронзовой коже делали его похожим на римского гладиатора, что приводил в трепет жаждущие крови толпы в Колизее, победителя, который выживет, что бы ни случилось. А сейчас в кровати его ожидала страстная, покорная язычница, отданная ему на ночь в виде вознаграждения.
Берт подошел к кровати, откинул покрывало и растянулся рядом с ней. Несколько минут он просто лежал на боку, подперев голову рукой, и смотрел на жену.
Наконец его загорелая рука потянулась к ней, и длинные пальцы заскользили по ее лицу, губам, подбородку, спустились к плечам, пробежали по обнаженной руке. Далекий огонь камина отражался в глубине его горящих серых глаз. Наклонив голову, он поцеловал изгиб шеи, темные шелковистые волосы коснулись ее кожи.
– Берт, я... Я должна кое-что сказать тебе.
– М-м-м. – Ищущие губы начали свой неспешный путь вниз.
– Это... случилось. Сегодня днем здесь был доктор Ледет. Он подтвердил, что я...
Губы Берта остановились.
– Ты уверена? Доктор не мог ошибиться? Ты абсолютно уверена?
– Я совершенно уверена. Доктор Ледет считает, что ребенок родится где-то в августе.
Сабелла ждала, что Берт скажет хоть что-нибудь. Но он молчал. Вместо этого он быстро встал с кровати, прошел к стулу и принялся одеваться. Стоя перед огнем, Берт быстро натягивал на себя одежду.
Вернувшись к кровати, он на мгновение остановился и посмотрел на Сабеллу.
– Я больше не стану тебя беспокоить, моя дорогая. Мне нужно отдохнуть, да и тебе тоже. Спокойной ночи.
У двери он остановился.
– Да, кстати, – Берт холодно улыбнулся, – счастливого Нового года.
Глава 42
– Мои дорогие друзья, – провозгласил сенатор Нельсон де Темпл, одной рукой обнимая Джину, а в другой поднимая бокал шампанского, – моя дочь и я желаем вам всем счастливого Нового года!
– Счастливого Нового года! Счастливого Нового года! – раздавшиеся крики заглушили музыку.
Веселящиеся гости поднимали тосты за наступающий 1881 год.
Сенатор осушил бокал, затем, чмокнув в щечку дочь, хотел спуститься с украшенного цветами подиума, но Джина остановила его.
– Подожди, папа, – Джина загадочно улыбалась, – я должна сделать очень важное признание.
Сенатор тревожно нахмурился. Что еще его ждет? В глубине души он не верил Джине, клявшейся в том, что она непричастна к взрыву дамбы Дрими Дро. Чем еще порадует его любимая дочь? Только в последнее время сенатор с грустью осознал, что ему следовало больше заниматься ее воспитанием.
Нельсон де Темпл поднял руку, призывая всех к молчанию. Прошло несколько минут, пока затих гул голосов. Когда наконец внимание собравшихся было приковано к хозяину дома, Джина прошептала несколько слов на ухо отцу.
Удивление отразилось на его лице. Но прежде чем сенатор смог сказать хоть слово, дородный дон Мигель Андрее Амаро, растолкав толпу, взобрался на подиум и встал рядом с отцом и дочерью. Пожилой дон Мигель гордо расправил плечи и обхватил коротенькой рукой талию Джины.
Пораженный сенатор наконец обрел голос. Он прочистил горло, а затем весело объявил любопытствующим гостям:
– Мои дорогие друзья, грядет на самом деле счастливый Новый год! Моя прелестная дочь только что сообщила мне, что она – не далее как сегодня вечером – согласилась стать женой моего близкого друга, дона Мигеля Андрее Амаро.
В зале послышались возгласы удивления и шепот, затем раздались громкие аплодисменты. Джина очаровательно улыбнулась, повернулась к низенькому мексиканцу и звучно поцеловала его в щеку.
Часом позже на залитом лунным светом балконе Джина позволила своему жениху слегка, совершенно невинно, поцеловать ее. Поцелуй стал наградой за обещание выполнить ее самое сокровенное желание – уехать подальше от ужасающей скуки и ничтожества Сан-Хуан-Капистрано и переехать в Лос-Анджелес. Она хочет вести светскую жизнь, встречаться с интересными людьми. Дон Мигель быстро согласился.
79 
