Последние отзывы

  129  

— Ну что?

Натали взяла его за руку и заглянула в беспокойную глубину ясных, как небо, глаз. На лице Кейна теперь не было и следа той мальчишеской улыбки, оно замкнулось и посуровело. Теперь это снова был Кейн-скептик, Кейн-прагматик, чуждый романтики, крепко стоящий обеими ногами на земле. Человек, который много повидал и пережил и обо всем составил свое мнение.

Натали не могла порицать его за это. Цинизм — маска ранимой души. Настоящий мужчина и сильная личность, Кейн тем не менее знал, что такое страх. Его пугала самая хрупкая, самая трепетная вещь на свете — любовь. Полюбив, он ни за что не признался бы в этом первым.

— Кейн, — осторожно начала Натали, удерживая его взгляд, — я тебя очень люблю.

Он быстро отвел взгляд, смутился и снова посмотрел ей в глаза.

— Это правда, — сказала она. — Я люблю тебя всем сердцем. И я знаю, что ты тоже меня любишь. Ведь любишь, Кейн?

Он не ответил. Натали ощутила короткую дрожь его пальцев.

— Почему ты так боишься в этом признаться? В любви нет ничего постыдного! — Она помолчала и улыбнулась. — Может быть, ты стыдишься того, что полюбил развратницу? Но я не развратна, Кейн. Кроме тебя и мужа, у меня никого не было.

— Мне все равно, сколько их у тебя было!

— Нет, тебе не все равно, и я этому рада. А насчет Эшлина я солгала. У нас ничего не было, клянусь тебе!

— Да, но… — Кейн помялся, — почему же тогда…

— Я отдалась тебе при первой же встрече? — Натали тихо засмеялась. — Ты не понимаешь, и в этом нет ничего странного. Я сама это поняла только сегодня. Раньше я думала, так вышло потому, что наши жизни висели тогда на волоске. Но нет, Кейн, не поэтому. Будь на твоем месте другой, ничего бы не случилось, даже под угрозой смерти. Все дело в том, что это был ты.

— Я! Вот уж действительно главный приз! — Кейн усмехнулся. — Желать — одно дело, но любить…

— И все же я люблю тебя. — Натали взяла его лицо в ладони. — Даже если пока без взаимности, то я добьюсь ее, ты уж мне поверь! Слышишь, Кейн Ковингтон? Тебе придется ответить любовью на любовь! — Она убрала руки. — Но это подождет, а пока как насчет горячей ванны?

Они вымылись, поели и устроились у камина с чашками кофе и бокалами янтарного бренди. Они разговаривали. Наступил черед Натали рассказать о своей семье, детских годах, надеждах и разочарованиях. Она старалась убедить Кейна в том, что образ видавшей виды бессердечной лгуньи, который он для себя составил, не имеет с ней ничего общего, что на деле она просто женщина из плоти и крови, импульсивная, но вполне достойная доверия, что она способна не только на безрассудную страсть, но и на верность, и на настоящую любовь.

Натали подробно остановилась на своих отношениях с Эшлином. Она признала, что этот человек сумел одурачить ее своим поверхностным лоском и что, не любя, она тем не менее приняла его предложение. Она объяснила это глубокой любовью к мужу и тем, что долго не могла его забыть. Ей казалось, что она уже никогда больше не сможет полюбить, но, как каждой женщине, ей хотелось иметь семью и детей.

Натали говорила открыто, ничего не утаивая и не опуская взгляда. Она вложила в свой рассказ всю душу, надеясь раз и навсегда разбить недоверие Кейна. Он должен был понять: чтобы узнать о ней то, что его интересует, ему достаточно спросить.

И она видела, что по мере того, как длилась ее исповедь, Кейн все заметнее оттаивал. Он так и не сказал о своей любви, но Натали не тревожилась. Все в свое время. Разговор шел долго. Недопитый кофе остыл, зато янтарная жидкость была выпита до дна.

— Боже мой, ты только взгляни, который час! — наконец воскликнула Натали. — Ложись, тебе нужно как следует отдохнуть…

Она очнулась от короткого сна в объятиях Кейна. Тот ни спал. Заметив, что глаза ее открыты, он разжал руки, позволив ей опуститься на подушку, и укрыл получше.

— Куда ты? — сонно спросила Натали, увидев, что он поднимается:

— Я только хочу погасить свет. Иначе мы не сможем выспаться.

— Да, конечно.

Из-под полуопущенных век Натали следила за тем, как ее смуглый возлюбленный обходит комнату, как гасит лампы, в который раз отмечая кошачью грацию его движений. На игру этих мышц невозможно было наглядеться, и она поймала себя патом, что любуется Кейном с новым чувством гордости обладания. Он принадлежал ей, этот удивительный, непостижимый мужчина. Она владела этими сильными руками, широкими плечами, узкими бедрами — всем этим мощным телом, только что подарившим ей столько чувственного наслаждения.

  129