Особенно,... 
94 
То, что она успела увидеть во время ее быстрого перемещения через весь замок, было мечтой историка, щедро усеянной антикварными вещами и экспонатами, и библиотека в этом отношении ничем не отличалась.
Многовековые гобелены украшали стены. Комната была искусно освещена, и она могла держать пари, что это настольные лампы от Тиффани из цветного стекла отбрасывали желтый и розовый свет по комнате. Большинство книг на полках было в кожаном переплете, а некоторые, выглядевшие очень старыми, были бережно уложены плашмя, а не на корешок. Отдельный угол занимал массивный стол с инструктированной столешницей и высоким кожаным стулом позади него. Резьба отличалась замысловатыми кельтскими узорами. Журнальные столы занимали свободные места под притягивающими взоры портретами предков Келтаров. Антикварные ковры из специально обработанной роскошной овечьей шерсти спасали от лишних ушей и согревали комнату. Красивая лестница с резным орнаментом по бокам мягко перемещалась вдоль стен книжных шкафов на колесах, наверху по периметру ярко выделялся деревянный настил.
Она только направилась к лестнице, чтобы передвинуть ее к очень интригующей груде рукописей, когда две симпатичные блондинки ворвались в библиотеку в сопровождении мужчины, которого она сначала приняла за Дэйгиса.
– Добро пожаловать в Замок Келтар, – сказала одна из блондинок, переводя дыхание. – Я Гвен, и это мой муж, Драстен. Это жена Дэйгиса – Хлоя.
– Привет, – Попробовала представиться Джесси. – Я – Джесси Джеймс.
– Мы знаем. Дэйгис сказал нам, – сказала Гвен. – Мы не могли дождаться, когда сможем услышать твою историю. Если хочешь, можешь начать прямо сейчас, – выпалила она. – Мы ждали весь день.
В этот момент вошел Дэйгис, неся зеркало, удерживая его по бокам.
Она почти ожидала услышать разъяренные крики, возвещающие о его прибытии, и потому была несколько удивлена тем, что зеркало молчало.
Он пересек комнату и установил зеркало у книжного шкафа рядом с местом, где она и МакКелтары вели беседу.
Она вглядывалась в него. Это была просто серебристая поверхность без какого-либо признака Кейона.
Джесси поспешила к зеркалу, бессознательно потянувшись руками к нему.
В то же самое время ладонь Кейона показалась на серебристой поверхности, пока он постепенно выходил на передний план, делая себя видимым.
Она услышала женские удивленные вздохи позади себя.
– Видишь ли, он, – воскликнула одна из женщин, – он отказывался не только отвечать на наши вопросы, но и показываться, пока ты не окажешься здесь.
Мир вокруг нее перестал существовать и сузился на Кейоне. Выражение его глаз цвета виски было неистовым.
– Ох, Джессика, – сказал он резко своим мягким и низким голосом. Мгновенье он молчал, разглядывая ее. – Что я за мужчина, если даже не могу защитить мою женщину. Проклятое зеркало призвало меня, и я не смог прийти к тебе!
Он назвал ее «моя женщина». Она видела в его глазах и слышала в его голосе, что этот наполненный волнениями день и для него тоже стал адом. Она сожалела об этом и радовалась. Счастлива, что не только она сходила с ума. Счастлива, из-за того, что его чувства совпадали с ее.
– Да ты, – сказала она ему отчаянно. – ты – больше мужчина, чем любой, кого я когда-либо знала. Ты – больше мужчина, кем любой другой человек может только надеяться когда-либо стать. Ты спас мою жизнь дважды! Я была бы мертва, если бы не ты. Кроме того, ты не мог предположить, что твой глупый потомок украдет тебя. Кто мог предвидеть это?
Позади нее кто-то прочистил свое горло. Она подумала, что это может быть Драстен, но он и Дэйгис были настолько похожи, что их трудно было различить. Она узнала, что это Дэйгис, после того, как он с нотками насмешки в голосе сказал:
– Его глупый потомок желает знать, как ты освободишь его, девушка.
Она прижала другую ладонь к зеркалу. Кейон выровнял свою с ее. Они с жадностью пожирали друг друга глазами. После пережитого ею страха потерять его ей было необходимо дотронуться до него. Она жаждала почувствовать, как его тело прижмется к ней, ощутить его поцелуи. Чувствовать его требовательные руки на себе. Его женщина, так он назвал ее, и она была полностью уверена, что это не те слова, которые Горец девятого столетия, когда-либо использовал необдуманно.
– Ничего, если я скажу ему? – спросила она Кейона.
Он пожал плечами.
94 
