Особенно,... 
61 
Вот читаешь, губами шевелишь, слова разбираешь, и вроде ты сразу в двух местах обретаешься: сам сидишь али лежишь, ноги подогнувши, рукой в миске шаришь, а сам другие миры видишь, далекие али вовсе небывшие, а все равно как живые. Бежишь, али плывешь, али в санях скачешь: спасаешься от кого али сам напасть задумал, – сердце колотится, жизнь летит, и ведь чудеса: сколько книжек, столько и жизней разных проживешь! Как все равно оборотень какой: то ты мужик, а то вдруг раз! – и баба, а то старик, а то дитя малое, а то целый отряд, что в дозоре сидит, а то просто незнам что. А если правда это, что не сам Федор Кузьмич, слава ему, все эти книги сочинил, так и что с того? Знать, другие Федоры Кузьмичи, древние люди, сидели, писали, виденья видели, оно и пусть.
А сейчас небось в Рабочей Избе свечки зажжены, свитки развернуты, Шакал Демьяныч зорко по сторонам посматривает. Константин Леонтьич быстро-быстро строчит, переписывает, да время от времени письменную палочку бросит, да руками-то всплеснет! да вскрикнет! – очень он всегда волнуется, что там в книгах-то понаписано. А потом опять письменную палочку хвать да давай дальше строчить... А Варвара Лукинишна голову склонила, гребешками трясет, про себя что-то думает... Что у ней за книга-то дома припрятана? Там про свечу что-то было, про обманы... А ни Бенедикта, ни Оленьки в Избе уж нету... Оленька на лежанке лежит нудит, сметаной обмазанная, а Бенедикт на тубарете раскачивается. Сейчас бы мышей наловить, пойти на торжище и на книгу сменять. А только мышей в нашем доме нету.
А вот что за книгу тесть выносил, Бенедикту совал? А вот пойти да спросить? Раз уж тесть не заболел, тьфу, тьфу, тьфу, так это уж точно: можно в руки брать.
Твердо
Вот тесть опять поближе подсел, рот открыл и спрашивает:
– Не пришли ли мысли какие неподходящие?..
А Бенедикт осмелел и сказал:
– Ага. Пришли.
Тесть обрадовался!
– Ну-ка, ну-ка, послушаем!
– А вот что вы за книгу-то мне совали давеча? Когда я свататься-то приходил?
– А ты почем знаешь, что это книга?
– Да уж знаю.
– А откуда? Показывал кто?
– Может, и показывал.
– А кто?
– А что за книга-то?
– Нет, а кто показывал?
Бенедикт думал сказать, но не решился: мало ли...
– А вы не спрашивайте, а почитать дайте.
– А ты скажи, кто показывал.
– А у нас дома была, – сказал Бенедикт и даже не соврал.
– А где ж она?
– Сожгли. Тятя сжег.
– А зачем?
– А чтоб Болезни не было, тьфу, тьфу, тьфу.
Тесть подумал, глазами посветил, ногами поскреб.
– Вот то-то народ вы отсталый. Отсталый народ...
– Почему это мы отсталый?.. Указы выполняем. Научные достижения все перенимаем: коромысло, часы солнечные. Гвозди.
– А потому отсталый, что дальше своего носа ничего не видите, – объяснил тесть, – и государственного подхода к обчественным процессам не проницаете.
Бенедикт немного приуныл: это верно, государственный подход ему плохо давался. Пока не пришлют в Указе разъяснения, он государственного подхода к делам не проницал, понимал по-простому. Когда растолкуют – тогда да, тогда проницал. А государственный подход – он всегда с вывертом: ты думаешь, надо так толковать, – ан нет, толковать надо не так, а эдак. Сам нипочем не догадаешься.
– Вот и на Болезнь, – продолжал тесть, – у вас взгляд неправильный.
– Я слыхал, – осторожно сказал Бенедикт, – что это традиция.
– Какая традиция?
– А лечить. Что раньше от книг радиация была, вот и лечили, у кого книга. А теперь двести лет прошло, так это уж все равно. Такая традиция. Я слыхал.
Тесть сильно свет глазами пустил. Скребанул по полу, чуть половицу не выворотил.
– Бенеди-и-икт! Иди сюда, любиться будем! – позвала Оленька из соседней горницы.
– Лежи жди! – прикрикнул тесть. – У нас разговор служебный! Мировоззренческий!.. Стало быть, так... Не в книгах Болезнь, мил человек, а в головах.
– Вроде насморка?
– Хуже. Вот ты говоришь: гвозди. Хорошо. Раньше гвоздей не знали, так?
– Так.
– Что ж, без гвоздей лучше было, что ли?
Бенедикт подумал.
– Хуже было.
– Верно. Стало быть, раньше было хуже. А теперь лучше. Улавливаешь?
– Вроде улавливаю.
– А еще раньше – еще хуже. А допрежь всего – вообще Взрыв. Это что же, хорошее дело, как по-твоему?
– Не приведи господь!
– Ну вот. Стало быть, двигаться нам надо куда? – вперед. Ты когда по улице идешь, разве пятиться станешь? Нет, ты вперед глядеть будешь. Для чего и глаза на лбу, а не на заду, верно? Природа нам указание делает.
61 
