Особенно,... 
46 
— Магделена, — спросила Эми, — я действительно заслужила такой mal de ojo — злющий взгляд?
— Si, — ответила коренастая седеющая женщина. — Да, заслужили! Такую крошку отправили одну на другой конец света! Это опасно, а еще…
— Мэгги, она не одна, с ней Хуана, — перебила ее Эми. — И вовсе не на другой конец света, ей и всего-то нужно проехать через Техас и Залив[12] в Луизиану.
— Надо же! «Всего-то»! Все равно слишком далеко для девяти лет! Она же совсем малышка! Без мамы… на все лето!
— Линда сама хотела ехать «без мамы». Она так и загорелась этой мыслью — провести лето с тетей Мэг, и больше ни с кем. И тетя Мэг мечтала заполучить ее к себе.
— Еще бы! «Мечтала»! А мы-то как же? Нам-то что же здесь делать без Линды?
Магделена воинственно подбоченилась и обвиняющим взглядом уставилась на Эми.
Та улыбнулась и добродушно парировала выпад:
— А ведь ты, Мэгги, ничем не лучше меня. Ты заботишься вовсе не о безопасности Линды. Ты думаешь только о нас — «а мы-то как же?»
Магделена скривилась, но в конце концов кивнула:
— Верно. — Она тяжело вздохнула. — Я уже места себе не нахожу, а ведь только несколько часов, как она уехала. — Из глаз у нее брызнули слезы.
Эми поспешила подойти к ней.
— Ну что ты, что ты… — забормотала она, понимая, что дело не только в Линде. Прошло уже пять лет с тех пор, как умерла дочь Магделены, Роза, но боль в сердце Магделены все еще оставалась такой же острой, словно все случилось вчера.
Обняв расплывшуюся фигуру пожилой мексиканки, Эми сказала:
— Почему бы тебе не принять освежающую ванну? А я попросила бы кого-нибудь из вакеро отвезти тебя в Сандаун, и ты сможешь сколько угодно погостить у Мэри и поглядеть на ее новорожденную. И никуда не надо будет спешить.
Эми знала, что такое предложение поможет Магделене воспрянуть духом. Магделена сердечно привязалась к спокойной рассудительной Мэри Гонзалес, когда та еще работала в Орилье. Теперь Мэри была замужней женщиной, матерью трех маленьких сыновей и новорожденной — всего трех недель от роду — дочки, а Магделена всегда обожала малышей. Фыркнув, Магделена возразила:
— А как же насчет ужина? Кто будет его готовить?
Дружески подтолкнув ее к выходу, Эми заметила:
— Спроси лучше, кто его есть будет. Мне так вообще кусок в горло не полезет.
— Вы должны поесть! Я не допущу…
— Мэгги, поезжай, навести Мэри и детишек. Со мной все будет в порядке.
— Вы уверены? Я с радостью осталась бы с вами и…
Эми покачала головой:
— Я собираюсь прокатиться верхом. Понимаешь, я сегодня ночью заснуть не смогу, если не устану как следует. — Она повернулась и пошла к дверям. — Я скажу Фернандо, чтобы он подогнал к крыльцу повозку для тебя… через полчаса. Успеешь собраться?
Магделена наконец снизошла до улыбки:
— Успею.
Эми улыбнулась в ответ:
— Желаю тебе хорошо провести время. Оставайся там сколько захочешь, а утром увидимся.
Менее чем час спустя Эми верхом на верном старом гнедом мерине Рохо уже скакала по высохшей равнине, направляясь к северо-востоку. Низко надвинув на лоб видавшее виды сомбреро для защиты от пылающего солнца, она наблюдала дьявольскую пляску пыльных смерчей, проносившихся через обезлюдевшие бесплодные пространства, где некогда на необозримых зеленых пастбищах щипали траву и набирали вес тысячные стада тучных лонгхорнов.
Эми каблуками пришпорила Рохо, и чуткое животное пустилось во всю прыть. Она понимала, что скорость — это именно то, что ей сейчас требуется. Пустыня, даже сухая и пыльная, еще не угнетала все живое разящим дыханием солнца. Апрельский ветер, секущий щеки Эми и заставляющий ее глаза слезиться, был прохладным, бодрящим и совсем не похожим на волны одуряющего зноя, которые в июне и июле способны лишить верховую прогулку всякой привлекательности.
Мгновенно позабыв обо всем, кроме наслаждения от скачки по пустынным просторам, Эми улыбнулась и подняла лицо к солнцу. Коленями она ощущала биение могучего сердца Рохо, напряжение и расслабление его мускулов, когда он галопом летел через выжженную, но наделенную первозданной красотой землю.
Они одолевали милю за милей, и Эми не сразу уразумела, что они достигли Пуэста-дель-Соль: здесь, на каменных осыпях вдоль прежнего русла, уже не было ни рощицы шелестящих хлопковых деревьев, ни серебристых ив. И хлопковые деревья, и ивы, и кустарниковые заросли с сочной зеленью — все они давно уже засохли, и от них остались лишь мертвые стволы.
46 
