Особенно,... 
42 
Когда ублаженный золотоискатель громко захрапел, женщина обшарила карманы его штанов. Их содержимое представляло для нее мало интереса. Она не обнаружила ни сложенных банкнот, ни золотых монет. Только конверт с золотой печатью.
Она поднесла его поближе к тускло горящей лампе. Письмо было адресовано генералу Уильяму Дж. Кидду. Женщина вытащила лист бумаги и прочитала:
«Генерал Кидд!
Я держу вашу дочь в горной пограничной хижине, в шести милях на северо-запад от Денвера. Приезжайте один в течение двадцати четырех часов, и…»
Услышав движение на кровати в дальнем конце комнаты, женщина повернула голову. Громила просыпался. Она поспешно вложила письмо в конверт и засунула его в карман штанов, размышляя, откуда у Бенджамина Гилберта это письмо и имеет ли оно какую-нибудь ценность. С сомнением, покачав головой, женщина подошла к кровати. Среди ее клиентов никогда не было генерала Кидда. Иначе она, конечно, запомнила бы это имя.
Проститутка лягнула растянувшегося на кровати мужчину:
— Вставай! И убирайся отсюда. Меня ждут другие клиенты. Кряхтя и потягиваясь, он поднялся и начал одеваться.
Через десять минут широко ухмыляющийся Большой Бенджамин Гилберт вышел из комнаты, пообещав на прощание заглянуть к своей знакомой, когда вернется из Монтаны.
— В следующий раз мои карманы будут набиты золотыми самородками. — Он смачно поцеловал женщину в щеку.
— Конечно, — скептически ответила она. Бенджамин Гилберт постоянно хвастался, что к нему придет удача, с тех пор как она впервые пять лет назад узнала его. — Без них не возвращайся.
Бенджамин рассмеялся, шлепнул ее по заду, прогромыхал по лестнице и верхом выехал из города. Часом позже его остановили два бродячих воина из племени кроу, накачавшиеся виски. Взбешенные тем, что у него не оказалось денег, на которые они могли бы купить еще выпивки, индейцы прикончили золотоискателя и забрали письмо с яркой золотой печатью.
Однако ни один из них не умел читать.
Вскоре после полуночи Ночное Солнце натянул поводья и остановил уставшего и взмыленного жеребца возле ели. Внезапная остановка разбудила Марти, но она не открыла глаза, а лишь теснее прижалась к Ночному Солнцу и глубоко вздохнула, готовая вновь провалиться в дрему.
Однако голос, холодный как никогда, произнес:
— Просыпайтесь, мисс Кидд. Быстрее!
Марти открыла глаза, взглянула на хмурого индейца, и кровь застыла в ее жилах. Лицо Ночного Солнца поражало своей свирепостью, он смотрел на девушку с такой ненавистью, будто собирался скальпировать ее.
Грубо схватив ее за руку и стащив с лошади, он спешился сам. Не представляя, чем рассердила его, Марти стояла под лунным светом и пыталась сообразить, что сиу выкинет в следующий момент.
Словно не замечая ее, Ночное Солнце расседлал измученного жеребца и освободил от уздечки, дав ему, возможность пощипать сочную траву и утолить жажду в холодном горном ручье. Взяв вьюк и седельные сумки, индеец швырнул их к подножию ели.
Потом повернулся к девушке, сделал шаг к ней, и она съежилась от страха. Его взгляд был так свиреп, что девушка лишилась дара речи.
Ярость захлестнула Ночное Солнце, когда он заглянул в блестящие зеленые глаза Марти. Они так напоминали глаза веселого светловолосого офицера в то холодное ноябрьское утро шестьдесят четвертого года! Эти глаза преследовали его в каждом сне.
То были глаза ее отца.
От боли и жгучей ненависти Ночное Солнце начал терять самообладание, которым всегда так гордился. Он желал заставить девушку страдать.
Обхватив шею Марти, индеец сцепил пальцы. Девушка попыталась оторвать его пальцы, впившись в них ногтями.
Она не сомневалась, что он решил убить ее. Глядя в бездонные черные глаза, Марти желала лишь одного — чтобы он прикончил ее поскорее и не заставлял мучиться.
Секунды тянулись неимоверно долго.
Слепая ненависть к этой жестокой твари соединялась с леденящим страхом. Уверенная, что сиу смакует это мгновение, Марти не подозревала о том, какие противоречивые эмоции обуревают его.
Ночное Солнце страстно желал сделать именно то, чего она боялась, — медленно и хладнокровно вышибить дух из этого прекрасного тела. Прикончить ее и отбросить в сторону, как никчемный мусор, так же как поступили солдаты с его несчастной матерью. Или вытащить пистолет и приставить дуло к виску Марти. Пусть она почувствует холодный стальной ствол, а затем он спустит курок.
42 
