Особенно,... 
46 
Тоска по дому захлестнула Марти, которая стояла по бедра в воде и делала героические усилия, чтобы раздеться без посторонней помощи. Она скучала по Летти, Большому Декстеру и Амосу. Скучала по всем слугам. Ей так не хватало старых друзей из Чикаго и новых денверских знакомых. Где сейчас добрые Эмерсоны, Ларри Бертон, ее милый отец? Где…
— Марти, чего же ты ждешь? Бросай платье.
— Брошу, если когда-нибудь стащу с себя эту проклятую вещь.
— Помочь?
— Не смей подходить ко мне!
Наконец Марти сняла платье, бросила его через камень Ночному Солнцу и сняла нижнее белье.
Вскоре девушка уже наслаждалась купанием в прозрачном и быстром горном потоке, что-то тихо напевая.
По другую сторону от камня Ночное Солнце стирал ее платье. Услышав тихое пение Марти, он покачал головой.
Что за странная девушка! Нагая и беззащитная, она спокойно напевает безмятежную мелодию, как будто у нее нет никаких проблем. А ведь несколько часов назад он чуть не изнасиловал ее.
Ночное Солнце стиснул зубы. Боже, какую же глупую и тщеславную сучку он похитил.
Выкупавшись и надев мокрое кружевное белье, Марти взобралась на валун, отжала локоны и закрепила их сзади.
Откинувшись на спину, девушка подставила солнечным лучам свое тело. Жаркое солнце быстро согрело ее, она вытянулась и закинула руки за голову. Приятная истома охватила Марти, мерный звук воды и щебет птиц успокаивали ее.
Услышав отдаленный ружейный выстрел, она открыла глаза.
— Марти! — крикнул Ночное Солнце и прыгнул в воду. Подхватив девушку на руки, он устремился к берегу.
— Что эхо, Ночное Солнце? — спросила девушка, когда он опустил ее на землю.
— Собирай-ка нашу кладь.
Марти потянулась к мокрому платью, но тяжелая ладонь опустилась ей на плечо.
— Делай то, что тебе говорят.
Она начала быстро собирать вещи. Через несколько минут после того, как прогремел выстрел, они оставили лагерь и спрятались в глубокой расщелине, закрытой густыми зарослями.
Марти села на плед, который Ночное Солнце бросил на каменный пол укрытия. Индеец присел на корточки рядом с девушкой и приложил указательный палец к ее губам, приказывая молчать. Потом потянул вниз голову жеребца и прошептал что-то ему на ухо.
Голоса постепенно приближались. Марти напряглась в ожидании. Вороной почуял запах лошадей и в любую секунду мог громко заржать. Индеец гладил коня, успокаивая его.
Уши вороного встали торчком, ноздри раздувались, однако он не издал ни единого звука.
То, что могучий жеребец был настолько послушен своему хозяину, испугало Марти почти так же, как ночное нападение. Ночное Солнце обладал необъяснимой властью над этим огромным животным. Ощущая влияние этой власти, девушка опасалась, как бы индеец не подчинил ее себе.
Нет, ни за что! Что бы ни делал Ночное Солнце, она закричит! Всего в нескольких ярдах от них проезжает отряд кавалеристов. Что ей мешает позвать их?
Будто прочитав ее мысли, индеец придвинулся ближе и обнял Марти за плечи. Его пальцы заскользили по дрожащим рукам девушки, поглаживая и успокаивая ее. Она открыла рот, но — о ужас! — ни звука не вырвалось из ее груди. По каким-то причинам, неведомым для нее, Марти не могла ослушаться Ночное Солнце. Подавленная и взбешенная, она злобно посмотрела ему в глаза, горячие и темные. Злоба исчезла, и Марти затрепетала.
Она внезапно вспомнила, что на ней лишь атласная сорочка и короткие штанишки.
Уверенные руки Ночного Солнца продолжали свое чувственное скольжение. Замотав головой, Марти отвела взгляд, но это не принесло ей облегчения. Тело девушки трепетало, а душа бунтовала.
Нет! Этому дикарю не удастся покорить ее! Напрасно он старается!
Ночное Солнце убрал руки, прислонился спиной к стене и смело уставился на Марти. Черные глаза ощупывали девушку куда интимнее, чем руки. Дыхание ее участилось.
Пока кавалеристы проезжали в нескольких ярдах от Марти, громко обсуждая, куда делась дочь генерала, та молча сидела в расщелине, загипнотизированная горячими черными глазами.
Не понимая, что с ней происходит, Марти растерялась. Ею завладело что-то такое, с чем она не могла, да и не хотела бороться. Какое-то чудесное тепло распространилось по всему телу девушки, и она ни на секунду не отрывала глаз от лениво развалившегося напротив индейца. Грудь ее вздымалась, внутренняя сторона бедер горела так, как если бы длинные гибкие пальцы интимно касались Марти.
46 
