22 
Общий язык Рудольф находил только с одним человеком из своего близкого окружения – с эрцгерцогом Иоганном Сальватором Тосканским. Эрцгерцог, шестью годами старше Рудольфа, был товарищем его детских игр. Иоганн Сальватор увлекался военной наукой и являл собой пример хорошего солдата. Было и нечто другое, что связывало Рудольфа с его двоюродным братом. Эрцгерцог единственный из императорской семьи разделял либеральные идеи и осуществлял их на практике, пытался вести жизнь частного лица. Он влюбился в очаровательную молоденькую девушку из буржуазного венского круга, Милли Штубель, и жил с ней открыто и счастливо. Обычно он проводил вечера у сестры своей избранницы среди близких друзей. Рудольф восхищался кузеном, сделавшим, как он считал, наилучший выбор в жизни. Он завидовал, что тому в опасной близости от Хофбурга удалось найти безыскусное и почти семейное счастье с любимой женщиной, далекое от всякого лицемерия и придворного этикета. Как это было заманчиво! Но, увы, недостижимо!
Об этом он однажды беседовал со своим кузеном в присутствии Милли Штубель, которая хлопотала неподалеку.
– По правде говоря, – сказал Иоганн Сальватор, – меня ничто крепко не привязывает к этой стране… Я по горло сыт удовольствиями, которые получаю от двора и от почестей. Милли… подойди сюда, – добавил он, обращаясь к молодой женщине.
– Милли – все для меня, – продолжал он. – Поверь, обедать с ней вдвоем неизмеримо приятней, чем участвовать в семейных или праздничных обедах в Хофбурге! Можно свободно беседовать и не выслушивать вздор, который несет дядя Альбрехт (эрцгерцог Альбрехт, победитель при Кустоцце, служил козлом отпущения для Иоганна Сальватора). Для Милли я не эрцгерцог, а человек, которого она любит. Это нечто такое, чего никогда не узнать… К несчастью, в этой стране я все еще Ваше Императорское Высочество, мне не хватает свободы… Ба! В один прекрасный день я избавлюсь от всего этого… Мне не трудно отказаться от всех своих титулов, прав и прерогатив. И эта крошка будет так же счастлива, как и я… Я покину Австрию. Мир огромен, Рудольф… Я люблю море… В южных морях есть острова, которые меня притягивают. Мы медленно поплывем к ним под парусами.
– Едемте с нами, – шутя сказала Милли Рудольфу. – Вы адмирал и, если пожелаете, будете командовать судном.
– Надо обзавестись подругой, похожей на вас, – сказал Рудольф. – Мой кузен Иоганн – счастливый человек.
С тех пор он часто вспоминал этот разговор. Новая жизнь! Никто не желал ее так горячо, как он. Но как обрести новую жизнь, новую подругу? Где их найти? Он был одинок, по-настоящему обделен любовью и не обманывался на этот счет. В этот момент перед его внутренним взором возникало нежное и свежее личико Марии Ветцера. В ее глазах таилось нечто серьезное и страстное, что невозможно забыть. Быть может, именно она способна целиком отдать себя и ничего не потребовать взамен… Рудольф пожал плечами. „Я по-прежнему неисправимый мечтатель“, – упрекнул он себя.
Иоганна Сальватора удерживали в Австрии честолюбивые намерения. Он хотел добиться победы исповедуемых им идей. В либеральной империи во главе с Рудольфом он видел у власть и себя. С кузеном он связывал все свои надежды. Между тем его живой и запальчивый темперамент часто брал верх. Он подвергал жестокой критике теории руководителей военного кабинета, императора и генерального штаба, публиковал статьи и брошюры по этим вопросам как в Австрии, так и за границей. Такого в Хофбурге не прощали. Совсем недавно император запретил своему сыну видеться с эрцгерцогом Иоганном. Этот приказ возмутил Рудольфа, но ему пришлось подчиниться. Несмотря на запрет императора, он все же втайне возобновил встречи с кузеном.
Иоганн Сальватор терял терпение. Император приближался к своему шестидесятилетию, но не проявлял признаков усталости.
– Твой отец, – говорил Иоганн Рудольфу, – работает на манер машины. Он не вкладывает душу, не растрачивает энергии и, следовательно, никогда не исчерпает себя. Так может продолжаться бесконечно. Ты долго еще будешь выносить это? – отважно бросил он однажды.
Рудольф не ответил.
Передовые взгляды Иоганна Сальватора, настроившие против него официальные круги, вызывали симпатии в либеральной среде и в морском ведомстве. Он стал в некотором роде лидером партии и в этом качестве должен был соблюдать максимум осторожности, скрывать свою деятельность. Однако действия, которые могут совершаться только втайне, сразу же становятся опасными. К несчастью, невозможность для Рудольфа видеть своего кузена открыто привела к тому, что их отношения поневоле стали носить конспиративный характер.
22 
