87 
Большое гладкое зеркало, оправленное в золото и лиможскую эмаль, отражало очаровательное золотисто-розовое создание. Сияние было таким ослепительным, что у Катрин глаза светились гордостью. Ее нынешнее положение очень богатой женщины позволяло ей, по крайней мере, ухаживать за своим телом, дать ему расцвести, сделать из него нежную и безжалостную ловушку для любимого человека. Она желала Арно всеми силами своего требовательного сердца, со всем пылом своей цветущей молодости. И она знала, что не отступит ни перед чем, чтобы завоевать его, заключить в свои объятия, побежденного и страстного, как в ночь их встречи. Ради этого она пошла бы на преступление.
Перрина, молодая девушка, выполнявшая обязанности парфюмера, закончила свою работу и отступила на несколько шагов, любуясь роскошными формами женского тела, отраженного в зеркале в сиянии тонких восковых свечей.
– Как же нашему хозяину не влюбиться до безумия! – прошептала она себе под нос. Но Катрин услышала. Упоминание о Гарене, таком далеком от нее в этот момент, мгновенно возвратило ее на землю. Она задрожала. Протянув руку, Катрин нетерпеливо схватила лежавшее на сундуке домашнее платье с очень широкими рукавами и низким вырезом на груди. Оно было расшито по золотистому шелку яркими фантастическими цветами; шелк привезли из Константинополя на венецианском корабле. Она быстро оделась, сунула ноги в башмачки, сшитые из обрезков той же ткани, и прогнала служанок:
– Уходите все! Оставьте меня!
Они повиновались, Сара вместе с другими. Но прежде чем закрыть за собой дверь, цыганка обернулась, ища взгляда Катрин, надеясь, что приказ к ней не относится. Катрин стояла посреди комнаты, уставившись на огонь в камине. Сара со вздохом вышла.
Оставшись одна, молодая женщина подошла к окну, распахнула тяжелые ставни из позолоченного дерева с росписью, напоминавшей роспись потолка. Она выглянула в окно. Там была темнота, как в глубине колодца. У Гарена тоже свет не горел. Ей захотелось послать Сару узнать, что делает муж, но самолюбие удержало ее. Увидев служанку, он бог знает что может подумать – решит, что она нуждается в нем, хотя на самом деле она боялась, что он придет, и хотела только убедиться: сегодня он не нанесет ей визита. Но Катрин волновалась зря. Ни этой ночью, ни в следующие ночи Гарен де Бразен не постучался в дверь ее спальни. Вне всякой логики она испытывала некоторое разочарование…
В ожидании дня, когда можно будет представить Катрин вдовствующей герцогине, Гарен с видимым удовольствием знакомил жену со всеми скрытыми чудесами своего дома. Пока он был в отъезде, она вошла во владение только собственными апартаментами и той частью дома, что предназначалась для светских приемов. За большим залом с золоченым узорчатым потолком и великолепными аррасскими коврами, где золотой нитью были вытканы истории из жизни пророков, она обнаружила целую анфиладу немного меньших по размеру комнат, обставленных с необычайной роскошью. Все они были обиты тканью любимого хозяином дома пурпурно-лилового цвета, украшены золотом и серебром. Там были мягкие пушистые ковры, в которых нога тонула по щиколотку, там драгоценные ювелирные изделия перемешаны были с редкими книгами в переплетах, усеянных сверкающими камнями, там стояли сундучки с инкрустациями из эмалей, статуэтки из золота, слоновой кости и хрусталя, музыкальные инструменты из самых дорогих пород дерева… Она увидела громадные кухни, в которых можно было приготовить пищу на целую толпу, сад, где росли розы и букс, конюшни, кладовые для провизии… Но она не проникла ни в левое крыло дома, куда вела единственная дубовая дверь с громадными железными петлями, всегда запертая на ключ, ни в апартаменты своего мужа, куда вела окружавшая весь первый этаж галерея с разноцветными стеклами.
Когда Гарен, с зажженным светильником в руке, отворил таинственную дверь, Катрин поняла, почему она всегда так тщательно была закрыта. Левое крыло, как принято было в феодальных замках, освещалось только узкими бойницами и представляло собой просторную кладовую, где министр финансов разместил огромное количество вещей, которые привозили для него из всех уголков земного шара и с выгодой перепродавали его многочисленные агенты. Потому что к своим благородным и весьма почетным обязанностям Гарен добавил еще и торговлю большого размаха, которая, сделавшись во время войны вынужденно тайной и неудобной, не стала от этого менее доходной.
87 
