Особенно,... 
48 
Макс неспешно заскользил по возлюбленной, воспламеняя ее поцелуями, лаская кончиками пальцев. С мучительной медлительностью задержался у нежных полукружий, пока те не заныли и не напряглись от истомы. Потом направился вниз, еще ниже, в то время, как Лила стискивала и отпускала его волосы. Он слышал мягкие бессвязные просьбы, приглушенные стоны, путешествуя ртом по ее телу, дразняще прикусывая бедра. Лила ощутила порхающие прикосновения на своей плоти и вскрикнула, выгибаясь, когда захлестнула первая горячая волна, взлетела в небеса, потом рухнула вниз, пока он неустанно ласкал ее колени.
Макс не мог насытиться ею, каждое новое ощущение захлестывало мощнее предыдущего. Он упивался ее вкусом, желание ревело в висках, горело в крови. Удерживая ее беспокойные руки, он сводил себя с ума, подталкивая ее на новый пик. Когда Лила снова обмякла и стихли вскрики, вырывающиеся вместе с дыханием, он вернулся к ее рту.
Ей хотелось умолять, но она не могла говорить. Эмоции накатывали одна на другую, оставляя ее слабой, испытывающей головокружение и жаждущей еще большего. Отчаянно нуждаясь в Максе, Лила завозилась с молнией джинсов, едва не закричав от расстройства, но его рот превратил вопль в стон.
Стягивая брюки, она тащила хлопчатобумажную ткань по его бедрам, настолько потеряв голову, что даже не осознавала, как ее нетерпеливые пальцы заставляют его трепетать. Влажная плоть заскользила по влажной плоти, когда они избавились от его одежды.
— Подожди.
Слово резко сорвалось с губ Макса — он изо всех сил пытался сохранить последние крохи разума.
— Посмотри на меня.
Затем стиснул ее голову, когда она приподняла веки.
— Посмотри на меня, — повторил Макс. — Хочу, чтобы ты запомнила это.
Все мышцы дрожали от усилия, пока он медленно проникал в нее. Ее взгляд затуманился, но она не сводила с него глаз, согласно двигаясь ему навстречу. Макс заполнил ее собой с такой совершенной красотой, что, поняла Лила, она навсегда запомнит это мгновение.
Лила улыбалась, гладя волосы Макса и ощущая, насколько сладко и естественно его голова отдыхает у нее на груди. Их тела все еще были переплетены, как тогда, когда они вместе парили в небесах. Погрузившись в мечты, она пыталась вообразить, на что это похоже — ночь за ночью засыпать вдвоем, как сейчас.
Макс почувствовал, как Лила расслабилась под ним, осязал ее теплоту и гибкость, кожу, все еще сияющую росой страсти. Биение ее сердца медленно успокаивалось. И на мгновение он представил, что это их обычный день среди многих других, что она принадлежит ему настолько полно и глубоко, как женщина может принадлежать мужчине.
Он знал, что подарил ей удовольствие, и на какое-то время они тесно связаны друг с другом. Но теперь не мог сообразить, что уместно сказать… потому что единственное, что приходило на ум, — он любит ее.
— О чем ты думаешь? — прошептала Лила.
Макс сосредоточился.
— Сейчас я не в состоянии думать.
Низко и тепло засмеявшись, она переместилась, извиваясь под ним, пока они не оказались лицом к лицу.
— Тогда я скажу, что думаю.
Лила поцеловала его, медленно и проникновенно.
— Мне нравится твой рот.
Дразняще прикусила нижнюю губу.
— И руки. И плечи. И глаза.
Провела кончиком пальца вверх и вниз по его позвоночнику.
— Собственно говоря, в данный момент не вижу ничего, что бы мне не нравилось в тебе.
— В следующий раз, когда разозлю тебя, обязательно напомню эти слова.
Макс отвел ее волосы за плечи и залюбовался тем, как они рассыпались по подушке.
— Не могу поверить, что я здесь, с тобой, и в таком положении.
— Разве практически с самого начала ты не чувствовал, что так будет, Макс?
— Чувствовал.
Он обвел контур ее губ.
— Но мне казалось, что я принимаю желаемое за действительное.
— Не очень-то ты уверен в себе, профессор.
Лила проложила цепочку легких неспешных поцелуев по его лицу.
— Ты очень привлекательный мужчина, с замечательными умственными способностями и чувством сострадания — неотразимое сочетание.
Он передвинулся, чтобы видеть ее, но в глазах Лилы не заметил смеха. Она прижалась щекой к его ладони.
— Когда ты занимался со мной любовью, это было прекрасно. Самая прекрасная ночь в моей жизни.
Лила все поняла по его взгляду, в котором теперь читала не замешательство, а явное недоверие, и, поскольку, открыв душу, оказалась совершенно беззащитной, ничего не могло ранить сильнее.
48 
