Особенно,... 
52 
Теперь они в курсе, что он выжил. Преступники сумеют соединить его с Калхоунами? Если разузнают все обстоятельства и об отношениях с Лилой, она подвергнется опасности?
Так рисковать Макс не мог.
Они двигались вверх по извилистому шоссе, вдали показались пики Башен.
— Вероятно, мне придется вернуться в Нью-Йорк раньше, чем я предполагал, — произнес Макс, размышляя вслух.
Чтобы удержаться от возражений, Лила крепко сжала губы.
— Правда?
Он взглянул на спутницу и откашлялся:
— Да… э-э-э… у меня дела. Я в состоянии продолжить расследование и там.
— Очень любезно с вашей стороны, профессор. Уверена, вы не бросите недоделанную работу. Плюс ко всему исчезнут досадные помехи в виде ненужных отношений.
Но Макс уже сосредоточился на предстоящих делах и лишь рассеянно кивнул в знак согласия.
К тому моменту, когда они добрались до особняка, Лила сумела превратить расстройство в гнев. Он не хочет быть с нею и предельно ясно, что уже жалеет о совместно проведенной ночи. Прекрасно. Она не собирается сидеть и страдать только из-за того, что какой-то заумный университетский профессор не интересуется ею.
Лила удержалась от хлопанья автомобильной дверцей, но едва не укусила Макса за запястье, когда он дотронулся до ее плеча.
— Возможно, завтра все же удастся съездить на побережье.
Она поглядела на руку, затем ему в лицо:
— Когда рак на горе свиснет!
Макс запихнул кулаки в карманы, наблюдая, как Лила поднимается по ступенькам. Точно обиделась, решил он.
Передав информацию другим мужчинам и пробившись через полицейскую волокиту, Квартермейн понял, что действительно устал. Вероятно, сказалось напряжение и практически бессонная ночь, поэтому он позволил себе растянуться на кровати и отдохнуть до ужина.
Почувствовав себя лучше, побрел вниз, надеясь найти Лилу и пригласить прогуляться по саду после еды или, в конце концов, покататься на машине при свете звезд. Не так уж о многом он умолчал, и теперь, сбросив тяжесть с себя на полицию, нет необходимости сдерживаться. В любом случае, если так сложится, что для общего блага будет лучше уехать, другого вечера с ней больше не выпадет.
Да, прогулка. Возможно, он сможет упросить ее рассмотреть предложение навестить его в Нью-Йорке… или просто поехать куда-нибудь на выходные. Ничего не закончится, нет, надо только предпринять обдуманные шаги.
Макс забрел в комнату Лилы, обнаружил, что там пусто, и снова вышел наружу. Вдвоем они пойдут любоваться лунной дорожкой на воде, и вдруг удастся уговорить ее пройтись по берегу? Пора начать ухаживать за ней должным образом. Макс представил, как она удивится таким переменам, но он-то давно мечтал об этом.
Последовав за звуками фортепьяно, Квартермейн зашел в музыкальную комнату, где в одиночестве сидела Сюзанна, играя для себя. Музыка, казалось, соответствовала выражению ее глаз, заполненных слишком глубокой печалью, чтобы почувствовать чье-то присутствие. Но, заметив Макса, Сюзанна перестала играть и улыбнулась.
— Не хотел мешать.
— Все в порядке. Пора вернуться в реальность. Аманда повезла детей в город, так что наслаждаюсь уединением.
— Я искал Лилу.
— О, она уехала.
— Уехала?
Сюзанна отодвинулась от фортепьяно и неспешно поднялась на ноги.
— Да, уехала.
— Куда? Когда?
— Буквально только что.
Сюзанна внимательно взглянула на Макса и пересекла комнату:
— Думаю, у нее свидание.
— С-свидание?
Он ощутил себя так, словно кто-то врезал ему кувалдой в солнечное сплетение.
— Извините, Макс.
Сюзанна обеспокоенно положила ладонь на его руку и подумала, что никогда не видела такого несчастного влюбленного мужчину.
— Я не вполне уверена. Возможно, она уехала на встречу с друзьями или решила побыть в одиночестве.
Нет, подумал Макс, качая головой. Все может сложиться намного хуже. Если она одна и Кофилд окажется где-нибудь поблизости… Он подавил панику. Вора не интересует Лила, только изумруды.
— Все нормально, всего лишь хотел поговорить с ней.
— Она догадывается о ваших чувствах?
— Нет… да… не знаю, — неуверенно произнес он, совершенно ясно увидев, как улетучиваются романтические мечты о лунном свете и ухаживании. — Не имеет значения.
— Для нее имеет. Лила не из тех, кто небрежно относится к людям и их чувствам, Макс.
52 
