Последние отзывы

  48  

— Ну, отца ты знаешь не хуже меня, — совсем развеселился Батистен. — А что касается девицы, так она сама захотела эту вазу. К тому же удачно вышла замуж.

— О Боже, Батистен, ты и к ней несправедлив, и к отцу, — резко оборвала его Элиза, и на лице у нее появилась растроганная улыбка. — Думаю, отец действительно любил ее, но не решился жениться из-за боязни вызвать скандал. Как же! Чтобы кто-либо из Гренье женился на служанке! А она, бедняжка! Ведь ей тогда было лет семнадцать-восемнадцать, не больше. И она, наверное, его очень любила.

— Кого? Франсуа Рулена? Вряд ли. Он был вдвое старше ее.

— Не Рулена, остолоп! Отца!— прикрикнула на него Элиза. — Бедная, бедная девочка! — Она на мгновение задумалась. — Значит. Софи не только из Руленов. Частично она Гренье.

— Гренье, Гренье,— ворчливо подтвердил Батистен. — Только не надо болтать об этом, где попало. Я дал отцу слово.

— Успокойся, едва ли Софи станет предъявлять по этому поводу какие-нибудь претензии, — оборвала его Элиза. Она думала о том, что, пожалуй, Фернан, дядюшка Софи, унаследовал некоторые из самых неприятных особенностей своего характера не от Руленов, а от Гренье.

Эгоизм и жадность — эти качества то и дело проявлялись в мужской линии семьи Гренье. Таким был Жорж — брат Доминика и сын Батистена. И сам Батистен с годами становился все несноснее. Да и их отец некрасиво поступил с бедной девушкой. Хотя, наверное, все-таки именно любовь заставила его расщедриться.

Задумчиво глядя на брата, Элиза размышляла о том, что, понравится это ему или нет, а Софи и Иву придется рассказать всю правду. Равно как и полиции. Только бы это помогло разрешить все проблемы! Дело ведь не в этой вазе, а в том, чтобы эти двое научились верить друг другу.

10

Внезапно проснувшись, Софи резко села в кровати и, не понимая, что ее разбудило, прежде всего попыталась обеими руками защитить живот. Однако древний материнский инстинкт тут же подсказал ей, что здесь все в порядке и притаившейся в ней новой жизни ничего не угрожает.

Что же ее все-таки разбудило? Откуда это неприятное и тревожное ощущение? Сквозь жалюзи было видно, что на улице сияет утреннее солнце. В комнате все, как обычно, дышало спокойствием и уютом. Вчерашний кошмар, судя по всему, окончился для нее благополучно. Уж если кто и пострадал, то это Ив...

Ив! При мысли о нем сердце Софи сжалось с такой силой, что она едва не вскрикнула от пронзившей все тело острой боли. Уже в следующее мгновение она знала: с Ивом несчастье, ему нужна помощь. Знала это с такой уверенностью и определенностью, что спустя несколько секунд, ураганом ворвавшись в спальню Арлетты, принялась остервенело трясти за плечи сладко посапывавшую подругу.

— Софи?.. Что случилось? Ребенок?..— испуганно спросила Арлетта, бессмысленно тараща сонные глаза.

— Со мной все в порядке,— отмахнулась Софи. — Вставай! Поехали! С Ивом плохо!

— С Ивом? — Нахмурившись, Арлетта села в кровати. Она все еще не понимала. — Откуда ты знаешь? Он звонил?

— Я не могу объяснить. Просто знаю, что с ним беда. Чувствую! — теряя остатки терпения, втолковывала ей Софи. — Арлетта, нужно спешить. Поехали!

— Что тебе взбрело в голову? — рассудительно спросила более или менее проснувшаяся Арлетта. — Послушай, для женщины в твоем состоянии естественно...

— При чем здесь мое состояние! — взмолилась Софи, и тут ее взгляд упал на стоящий рядом с кроватью телефон. — По крайней мере, позвони ему!

— Это можно, — согласилась Арлетта. — Но едва ли он будет в восторге, проснувшись в шесть часов утра.

Затаив дыхание, Софи смотрела, как Арлетта набирает номер. Послышались длинные гудки: один, второй, третий...

После пятнадцатого гудка Арлетта в растерянности сказала:

— Может быть, он выпил снотворное? Я знаю, ты о нем очень беспокоишься, но ведь в больнице говорили, что опасности нет.

Но Софи была уже у двери.

— Хорошо, я сама к нему поеду, — бросила она через плечо. — Только оденусь.

— Подожди, я с тобой! — сдалась наконец Арлетта. — Только имей в виду, что он вряд ли встретит нас с распростертыми объятиями.

— Для человека, который клянется, что не любит Ива, ты о нем слишком заботишься, — сухо заметила Арлетта спустя двадцать минут, когда машина уже неслась по пустынным в этот утренний час улицам Арля.

— Но... но я же его люблю, — растерянно возразила Софи. — Просто я не могу выйти замуж за человека, который меня не уважает и мне не верит! — Голос ее задрожал, и она умолкла, низко опустив голову.

  48