Я постоянно припоминала наш вчерашний разговор в саду. Нельзя сказать, что случившееся было для меня неожиданностью, этого следовало ожидать. Дермот был в отчаянии, это было ясно, и я понимала его. Его брак был недолгим, дал плоды, а потом жена погибла — глупо, по-дурацки, из-за своего каприза.
Все в доме были поражены случившимся, даже Матильду оставило ее обычное спокойствие. Она была так потрясена, что доктору пришлось дать ей успокоительного и посоветовать лечь в постель. Только Гордон был хладнокровен и деловит. Доктор разговаривал с ним, явно обрадованный тем, что хоть с кем-то можно обсудить шаги, которые необходимо предпринять. День тянулся как кошмар. Вечером мы разговаривали с Гордоном.
— Будет, конечно, следствие, — сказал он. — Доктор явно понимает, что случилось, и его это вовсе не удивляет. Он говорил, что Дермот был в состоянии глубокой депрессии. И до этого несчастья периоды приподнятого настроения чередовались у него с мрачными, а он был не из тех, кто способен справиться с трагедией. Доктор испугался, что он может покончить с собой, еще тогда, когда тот узнал, что никогда больше не сможет ходить. Он подумывал о том, чтобы болеутоляющие таблетки находились только в распоряжении Джека, однако с этим возникали сложности: ведь Дермоту они могли понадобиться и ночью. Все это очень печально, но, как сказал доктор, в данных обстоятельствах не является чем-то неожиданным.
Дом погрузился в скорбь. Матильда была настолько разбита случившимся, что не смогла в этот день оставить постель, и сообщить новость старому мистеру Трегарленду взялся Гордон. Из комнаты старика он вышел явно расстроенный.
Я ждала его, чтобы услышать, как отец воспринял весть о смерти сына. Тот был поражен ужасом и горем.
— Я начал опасаться, что в доме появится еще один покойник, — сказал Гордон. — Его лицо налилось кровью, он открыл рот, но не смог издать ни звука. Он просто смотрел на меня и дрожал. Я решил, что у него сейчас начнется приступ. Это был ужасный удар, последовавший вслед за предыдущими. Он очень тяжело это воспринял. Нужно быть поосторожней: слишком уж сильно потрясение.
Мистер Трегарленд не выходил из комнаты в течение нескольких дней. Матильда производила впечатление громом пораженной. В город я не показывалась — можно было вообразить, что там говорят: проклятие дома Трегарлендов столетней давности, с тех пор, как Трегарленды и Джермины стали врагами.
Не возникало даже вопроса о том, каким будет объяснение: Дермот покончил с собой в состоянии умственного расстройства.
В доме было мрачное настроение, и не только в доме. Постоянной темой стала возможность войны. Было ясно, что немцы к чему-то готовятся.
Мы с Джоуэном встречались, как обычно, но мне было немного не по себе. Слуги постоянно шептались: вон, мол, что случилось, у Трегарлендов один удар за другим.
Джоуэн говорил:
— Все это, конечно, загадочно! Лучше бы все-таки вас здесь не было, хотя, с другой стороны, я не хотел бы расставаться с вами.
— Да, несчастья пошли полосой, — согласилась я. — Странная штука — жизнь, но смерть Дермота объяснима. Я знаю, как он был подавлен: потерял двух жен, и, как ни странно, обе утонули. Что же касается самого Дермота — был рассеян, потерял контроль над лошадью, а к тому же, говорят, был не вполне трезв, вот и объяснение.
— Все верно, не знаю только, что случится дальше. Полагаю, вскоре начнется война и это изменит всю нашу жизнь.
— Вы так уверены в этом?..
— Это диктуется ходом событий: этот альянс, как там они его называют… — «Стальной пакт», который Гитлер заключил с Италией… Похоже, он хочет обеспечить себе сильного союзника перед тем, как сделать какой-то ход.
— Не собирается же он воевать против Британии и Франции?
— Это еще неизвестно, слишком уж много умиротворения было в прошлом. Он может рассчитывать на то, что все так и будет продолжаться. Будем надеяться, что он остановится вовремя и мы не окажемся втянутыми в войну!
— Все это очень неприятно, а я ведь искала у вас утешения! — Простите, дорогая! У Трегарлендов настолько плохо?
— Естественно. Старый мистер Трегарленд сильно изменился. Он буквально разбит горем, смотрит каким-то пустым взглядом, словно пытается понять, как будто ищет какое-то объяснение этим несчастьям.
— Бедный старик! Как хорошо, что, у него есть Гордон Льюит, который способен вести все дела!