Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
114 
Он улыбнулся мне.
— Вы впутались в серьезную историю. Как бы мне хотелось избавить вас от нее!
— Я рада, что живу здесь и могу присмотреть за ребенком. Неплохо бы поделиться полученными сведениями и с нянюшкой Крэбтри. Вы не возражаете?
Джоуэн задумался:
— Это всего лишь предположение…
— Да, но ребенку может угрожать опасность!
— Ну что ж, кое-что вы мне о ней рассказывали: она вас вынянчила, и вы хорошо ее знаете. Наверное, она из тех женщин, кто готов на все ради исполнения своего долга?
— В этом можно быть абсолютно уверенным!
— В таком случае, доверьтесь ей, расскажите о своих опасениях, но решайте сами, сколь подробно следует ей все это излагать. Я совершенно уверен в том, что за ребенком нужно бдительно следить, потому что, если кто-то в доме хочет от него избавиться, его жизни угрожает прямая опасность!
— Значит, я поговорю с ней, и я рада, что теперь можно предпринять какие-то действия. Все эти события вынуждают гадать, что же ещё произойдет?
Я рассказала ему про то, что Полли видела привидение Дорабеллы.
— Интересно, что еще выдумают? — поинтересовался он.
Потом я рассказала о том, как заходила к миссис Парделл, которая не впустила меня, хотя я была уверена в том, что она дома.
— Может, какой-то каприз? Хотя я склонен думать, что она спустилась бы вниз, открыла дверь и высказала бы вам в лицо все, что о вас думает.
Я улыбнулась: мой мысли!
— Ах, как я рада, что вы здесь, — повторила я. Джоуэн ответил довольно легкомысленно:
— Приятно, когда тебя ценят!
Однако я чувствовала, что он тронут и очень доволен.
НОЧНОЙ ДОЗОР
Отправилась я к нянюшке Крэбтри и заявила, что нам необходимо серьезно поговорить.
Начала я с заявления о том, что сказанное предназначено лишь для наших с ней ушей. Возможно, все это неправда, всего лишь предположение, но если оно правильно — жизнь Тристана в опасности. Она насторожилась и стала внимательно слушать меня.
— Похоже, в этом есть какой-то смысл, — сказала она, тут же припомнив случай, когда Тристан подвергся опасности из-за открытого окна.
— Я это окно никогда не открывала, — заявила она, — я-то знаю, а кто-то должен был сделать это! Да и одежду с себя сбрасывать у него нет привычки. Выставить с раскрытой грудкой на холод… Я бы убивала тех, кто детям вредит!
— Нам следует позаботиться о том, чтобы он не оставался один… ни днем ни ночью!
Она кивнула.
— Может, все обстоит по-другому. Ах, няня, видишь, как осторожно нам нужно вести себя! Нельзя рисковать. Может быть, большая часть из того, что мы предполагаем, — чепуха, но из-за Тристана мы не имеем права рисковать.
— Все правильно. Пусть по ошибке мы «лучше дерево облаем, чем злодея упустим». Я тебе скажу, что мы сделаем… только это между нами. Знаешь тахту в детской? Вот на ней я и буду спать, никто знать не будет. Тогда я буду все время на страже, днем и ночью.
— Нянюшка, я не смогу уснуть в своей постели! Я собираюсь дежурить в очередь с тобой и сама хочу спать в детской.
Она пристально взглянула на меня и покивала головой.
— Ладно, договоримся так: ты будешь спать на тахте, а я — в своей комнате, с приоткрытой дверью. Я уже все обдумала:
— Я приду туда тихонько, когда все улягутся, а уйду, когда начнет светать, к себе. Очень важно, чтобы никто не знал об этих приготовлениях… никто в доме!
— Ясно, нужно помалкивать!
— Значит, сегодня же?
— Сегодня, — подтвердила няня.
Вот так обстояли дела. Я лежала на тахте, а на рассвете начала различать контуры колыбельки. Спала я чутко: при малейшем шуме со стороны Тристана я просыпалась и начинала прислушиваться.
Иногда я задумывалась: может ли это быть правдой? Не драматизируем ли мы сами ситуацию? Мог ли Гордон иметь в виду убийство? Он присутствовал при рассказе его матери о ребенке Пенгелли. Может, мне почудилось, что он проявил к этому особый интерес? Я пыталась припомнить, что именно тогда он сказал. Врачи ведут исследования; в свое время они установят причину, но пока такие смерти воспринимаются как нечто неизбежное. Как легко оборвать жизнь малыша!
Мои мысли возвращались к тому дню, когда Гордон обнаружил меня в ловушке, подстроенной приливом. Тогда он приложил все усилия, чтобы спасти меня, но он и не собирался избавляться от меня, я не стояла на его пути.
Трудно было заподозрить в таком злодействе Гордона, но насколько хорошо я знала его? Он всегда был для меня загадкой, и — я ощущала это — в нем было что-то зловещее, или я все это выдумала?
114 
