Последние отзывы

  49  

– Чанс? – шепнула Риба.

– Все хорошо, – хрипло заверил он. – Только не знал, что вот так могу хотеть женщину. Зато теперь знаю.

Он поспешно сорвал с себя одежду и лег рядом, едва заметно притронувшись к ней дыханием ласки, пронизавшим Рибу с головы до ног, заставившим желать большего, еще и еще. Она вновь в молчаливой мольбе затрепетала под его ладонями, и Чанс ответил опьяняющим поцелуем, обжегшим ее губы. Его рука скользнула по груди, животу, холмику, покрытому упругими волосками. Чанс смаковал атласные изгибы талии, бедра, дразня ее, пока Риба, вздохнув, не прижалась к нему, открывшись для новых ласк.

Пальцы Чанса проникли в теплую тьму между ногами Рибы, ощутили влажную мягкость, жар и шелковистую гладь, и лишь теперь он твердо понял, убедился в том, что она хочет его. Чанс касался ее неспешно, знакомясь с тончайшими оттенками ее желания, гладя, лаская, и Риба наконец вскрикнула, излившись теплым дождем. Мелкие капельки пота усыпали его кожу, едва Чанс ощутил глубинные ритмы ее наслаждения.

Тело Чанса, натянутое словно тетива, налитое напряжением и желанием, блестело над ней в лунном свете отполированным драгоценным камнем.

Риба открыла глаза, ошеломленная ощущениями, охватившими ее.

– Тигриный Бог, – потрясенно прошептала она, лихорадочно скользя ладонями по упруго-твердому мужскому телу, стараясь коснуться каждого дюйма кожи.

Он что-то простонал и накрыл ее своим телом, пропуская ее волосы сквозь пальцы, как горячий шелк. Перед глазами Рибы стоял сверкающий Тигриный Бог, наслаждение усиливалось, разливалось с каждым его движением, пока она, вскрикнув, не обмякла в его руках. Куда девалась его неизменная сдержанность? Он разделил с Рибой ослепительный экстаз и, забыв обо всем, унесся в безбрежное небо, найдя там освобождение и утолив ее голод.

Они долго лежали, не размыкая объятий, пока дыхание снова не успокоилось. Чанс снова и снова нежно, без конца целовал Рибу, словно стремился запомнить губами ее лицо. Она удовлетворенно вздохнула. Чанс, обняв Рибу, прижал к себе и перекатился на бок, ухитрившись при этом не отстраниться.

– Знай я, что это может произойти, – пробормотал он, прикусывая мочку ее уха, – принес бы подстилку под спальный мешок. Страшно подумать, что твое прелестное тело все покрыто синяками.

– Я и не заметила, – покачала головой Риба, стараясь сильнее прижаться к теплому телу, снова слиться с ним воедино.

Чанс, улыбнувшись, осторожно обвел ее ухо кончиком языка.

– Скажешь мне, когда начнешь замерзать.

– И что ты тогда сделаешь? – лениво осведомилась она, разглаживая ладонью густую поросль волос на его груди.

– Снова одену тебя.

– Лучше уж немного померзнуть, – убежденно объявила Риба, уверенная в том, что она дала Чансу такое же наслаждение, как и он ей. Для нее это стало совершенно новым чувством, словно она только что побывала в неведомой сказочной стране.

Безмолвный смех сотрясал грудь Чанса.

– Тогда позволю тебе одеть меня, – предложил он.

Риба состроила гримаску.

– Но ты мне больше нравишься без одежды.

– Как и ты мне, – объявил он и потерся всем телом о ее тело. Неожиданно-чувственная ласка заставила ее задохнуться. – В жизни еще мне не приходилось касаться столь прекрасного создания, chaton.

Она с нескрываемым наслаждением отдалась его объятиям. Ее губы приоткрылись под его губами; языки сплелись в чувственном танце, ненасытно лаская друг друга. И когда поцелуй наконец кончился, Риба свернулась калачиком у его плеча, вбирая живое тепло. Некоторое время оба лежали спокойно, неподвижно, и лишь ладонь Чанса гладила изящные изгибы ее тела. Ветер прошумел в чапарале на склоне холма. Трава гнулась и трепетала в лунном свете.

– Тебе холодно, – сказал Чанс, чувствуя, как ее кожа покрывается мурашками под прохладным ветерком.

Риба не ответила, не желая вырываться из кольца его рук, пробуждаться от ослепительных грез, наполнявших сердце. Грез, погрузивших ее в наслаждение, такое жгучее, что она смогла лишь тихо вскрикнуть и прижаться к нему.

Чанс, припавший к ее губам долгим нежным поцелуем, наконец слегка отстранился и собрал ее одежду.

– Нет, – покачал он головой, когда Риба потянулась к джинсам, – позволь мне.

Бордовое кружево ее белья выглядело сейчас почти черным. Он пригладил топорщившиеся складки, едва прикоснувшись губами, поцеловал в ямку пупка, а потом, натянув джинсы ей на ноги, застегнул молнию. Потом поднял блузку, и крошечные граненые пуговки, переливаясь, заблестели. Он осторожно продел ее руки в рукава и начал застегивать блузку снизу доверху. Дойдя до груди Рибы, он остановился, нагнулся, стал ласкать каждый холмик зубами и языком, прошептав еще одну непонятную певучую фразу, и лишь через несколько минут выпрямился с очевидной неохотой.

  49