118 
Яснее, чем он сам видел себя.
Яснее, чем ему хотелось видеть.
— Тогда, — сказала Кассандра, — еще есть надежда.
— Дункан порядочный человек, — устало промолвила Эмбер. — Тки свои надежды на этой основе, а не на моем будущем.
— Надежды? — спросил Дункан. — Надежды на что? Ни одна из женщин не произнесла ни слова. Дункан резко повернулся кругом и снова сел в кресло хозяина замка.
— Вижу, ты уже совсем пришла в себя, — с вызовом бросил он.
У Эмбер похолодело внутри. Видно, Дункан смягчился лишь на несколько мгновений.
— Да. — Голос ее звучал без всякого выражения.
— Тогда мы продолжим. Не плетут ли Наделенные Знанием заговор против меня? — спросил Дункан.
Кассандра подняла руку и провела ею по щеке Эмбер.
— Нет, — ответила Кассандра.
— Нет, — повторила вслед за ней Эмбер.
— Не надеется ли Кассандра на это в будущем?
— Нет, — ответила Кассандра.
— Нет, — повторила за ней Эмбер.
Воцарилось молчание. Было слышно лишь, как завывает ветер за стенами замка да насвистывает кто-то из слуг, доставая воду из колодца внизу.
Потом Эмбер почувствовала, как за ее спиной в комнату вошли люди. Она не обернулась посмотреть, кто это. Она не сводила взора с гордого воина, смотревшего на нее глазами, в которых было слишком много тьмы.
— Как ты просил, — сказал Саймон от двери. — Хотя я не могу взять в толк, на что тебе эта ленивая скотина.
Дункан взглянул мимо Эмбер и слегка усмехнулся.
— Будь любезен, Саймон, останься у двери. Саймон кивнул.
— Эгберт, — приказал Дункан, — подойди ближе. Эмбер услышала, как оруженосец двинулся вперед, потом остановился в нерешительности и вдруг свернул, обходя ее далеко стороной.
— Нет, — сказал Дункан. — Стань рядом с колдуньей.
— С которой из них, лорд?
Дункан холодно взглянул на оруженосца.
— С Эмбер. Эгберт бочком приблизился настолько, что Эмбер уголком глаза могла видеть его взлохмаченную рыжую голову.
— Прикоснись к нему, — раздельно произнес Дункан, смотря на Эмбер.
Холодок прошел по телу Эмбер.
— Несколько неприятных мгновений, так ты, кажется, сказала? — вкрадчиво спросил Дункан.
Эмбер повернулась к Эгберту, который смотрел на нее полными страха глазами.
— Не бойся, тебе это не повредит, — спокойно проговорила она. — Протяни руку.
— Но Эрик меня повесит, если я прикоснусь к тебе!
— Эрик больше не хозяин этого замка, — с угрозой в голосе сказал Дункан. — Хозяин здесь я. Протяни руку, оруженосец!
Эгберт судорожным движением протянул руку. Эмбер прикоснулась к ней кончиком одного пальца, чуть заметно вздрогнула и повернулась к Дункану.
Бледность Эмбер снова вывела Дункана из себя.
— Почему ты так побледнела, колдунья? — спросил он. — Ведь Эгберт еще совсем мальчишка. По сравнению со страстями взрослого мужчины его чувства должны быть слабее огонька свечи против пылающего в очаге огня.
— Это вопрос? — спросила Эмбер.
Губы Дункана сжались в прямую линию. Он обратил взгляд на оруженосца.
— Если ты останешься в замке, будешь ли ты верен мне? — спросил Дункан.
— Я… я…
— Эмбер?
— Нет, — ответила она бесстрастным голосом. — Ибо он нарушил бы клятву. Он давал клятву Эрику. Эгберт, может быть, и ленив, но своей честью он дорожит.
Дункан прочистил горло.
— На рассвете отправишься в Уинтерланс, — сказал Дункан, обращаясь к Эгберту. — Если до этого тебя увидят в замке за пределами твоей комнаты, ты будешь считаться врагом, замышляющим измену, и с тобой поступят как с таковым. Иди.
Эгберт почти бегом бросился вон.
— Приведи следующего, Саймон.
Кассандра невольно подняла руку, словно собираясь вмешаться.
— Молчи или уходи, — холодно сказал Дункан. — Раньше эта колдунья служила Эрику. Теперь она моя.
В очаг три раза подкладывали дров, пока Дункан сортировал оруженосцев, стражников и слуг замка. Все оруженосцы остались верны своей присяге и Эрику. Стражники были уроженцами этих мест и были верны скорее замку, чем какому-то одному лорду. То же самое получилось и со слугами из живущих при замке семей.
Когда ушел последний человек, Эмбер в изнеможении упала на стул у огня и была не в силах даже протянуть к пламени свои окоченевшие руки. Ее бледное, осунувшееся лицо было немым укором тому, кто так жестоко с ней поступил.
— Могу ли я предложить своей дочери подкрепиться? — спросила Кассандра.
118 
