Особенно,... 
89 
— Зачем? — недоверчиво спросила Тиффани.
— Она думает, мне так лучше. На самом деле, я в нём не нуждаюсь. Ты понятия не имеешь, как я живу. Словно в тюрьме.
— Ну, теперь-то имею, — заметила Тиффани.
Девушка снова принялась всхлипывать, и Тиффани шикнула на неё, чтобы та притихла.
— Я не знала, что всё так выйдет, — сказала Летиция, сморкаясь с шумом охотничьего рожка. — Просто хотела, чтобы Роланд поменьше думал о тебе. Ты и представить не можешь, что это такое — быть мной! Мне ничего не разрешают, лишь рисовать картинки, причём обязательно акварели. Никаких набросков углем!
— Ну почему не представляю? Представляю, — рассеянно ответила Тиффани. — Роланд однажды завязал переписку с дочерью лорда Карманника, Йодиной. Она тоже постоянно рисовала акварели. Мне кажется, это наказание какое-то.
Но Летиция не слушала.
— Тебе вот не нужно рисовать акварели. Ты летаешь, где хочешь, — продолжала она. — Командуешь людьми, делаешь что-то интересное. Ха, в детстве я и сама хотела стать ведьмой. Но мне не повезло, у меня длинные блондинистые волосы, бледный вид и богатый отец. Что в этом хорошего? Такой девушке никогда не стать ведьмой!
Тиффани улыбнулась. Они постепенно продвигались к правде, ей лишь следовало оставаться дружелюбной и любезной, пока плотину снова не прорвало и они не утопли в слезах.
— У тебя в детстве была книжка со сказками?
Летиция снова высморкалась.
— О, да.
— А там не было, случайно, страшного гоблина на седьмой странице? Лично я всегда закрывала в этом месте глаза.
— Я закрасила его чёрным карандашом, — тихо сказал Летиция, словно признаваясь, наконец, с облегчением, в страшном грехе.
— Я тебе не понравилась, и ты решила применить против меня кое-какую магию… — Тиффани произнесла это тихо, потому что в Летиции была какая-то хрупкость. Девушка потянулась за новым платком, но, похоже, у неё на секунду кончились всхлипы… всего лишь на секунду, как оказалось.
— Мне так жаль! Если бы я знала, что получится, я никогда бы…
— Наверно, следовало сказать… — продолжила Тиффани, — что я и Роланд были… ну, типа, друзьями. Может даже, единственными друзьями, для каждого из нас. Но, некоторым образом, это оказалась неправильная дружба. Нас не тянуло друг к другу, скорее, толкало. Так уж вышло. Если ты сын Барона, и всем ребятам это известно, у тебя остаётся не так уж много знакомых, с кем можно просто поговорить. И тут рядом очутилась я. Я была девушкой, достаточно умной, чтобы стать ведьмой, и, надо сказать, работа ведьмы не позволяет заводить слушком уж много друзей. Два человека, столь одиноких, какими были мы, неизбежно приходят к выводу, будто они чем-то схожи. Теперь-то я понимаю. К несчастью, Роланд понял всё это первым. Вот тебе правда. Я ведьма, а он Барон. Ты же скоро станешь Баронессой, и ты не должна беспокоиться, что ведьма и Барон, — ко всеобщему благу, — сохраняют хорошие отношения. Вот, собственно, и всё; ничего не было, а если что и было, то лишь призрак того, что могло бы быть.
Она увидела, как лицо Летиции светлеет от облегчения, словно освещённое восходом солнца.
— Я сказала тебе правду, мисс, и жду взамен правды от тебя. Слушай, может, смотаемся подальше? Боюсь, сюда могут нагрянуть охранники, и сунуть меня в такое место, откуда я не смогу легко выбраться.
Тиффани умудрилась усадить Летицию рядом с собой на метлу. Девушка заволновалась и нервно вздрогнула, когда метла скользнула с башен замка вниз, проплыла над деревней и тихо приземлилась в поле.
— Летучих мышей видела? — спросила Летиция.
— О, эти постоянно шныряют вокруг, если летишь достаточно медленно, — успокоила её Тиффани. — Ничего опасного, они запросто уворачиваются. А теперь, мисс, когда мы вдали от твоих и моих друзей, скажи, что ты сделала, отчего люди теперь ненавидят меня?
Летиция запаниковала.
— Не волнуйся, я не причиню тебе вреда, — успокоила её Тиффани. — Если бы я хотела, то сделала бы это давным-давно. Нет, я всего лишь хочу привести в порядок свою жизнь. Скажи, что ты сделала.
— Я использовала страусиный приём, — быстро сказал Летиция. — Сама, наверное, знаешь: то, что зовется несимпатической магией. Делаешь куколку, даёшь ей имя врага, и суёшь вниз головой в ведро с песком. Мне так сильно жаль…
— Это ты уже упоминала, — оборвала её причитания Тиффани. — Но о таком колдовстве я прежде не слыхивала. Не понимаю, честно говоря, как оно действует. Абсолютно нелогично.
89 
