29 
— Дерек?..
— Послушай… возьми-ка это…
Он протянул ей коробку. И инстинктивно, чтобы она не упала на пол, Эльвира взяла ее.
— Что это?..
Слова замерли на ее губах. Повнимательнее рассмотрев содержимое свертка, она увидела розовое, ангельское личико спящего ребенка.
— Дерек! Дерек, это ребенок!
— Да, — подтвердил он, о чем-то сосредоточенно думая. — Присмотри за ней пока что.
— Послушай…но откуда это… она взялась? И куда ты собрался?
Повернувшись, он уже направился к двери и явно не собирался отвечать на вопросы Эльвиры.
— Дерек… — Неловко, одной рукой, она все-таки ухитрилась поймать его за рукав, сумев удержать в равновесии коробку с драгоценным содержимым. — Что происходит? Куда ты…
— Я должен попытаться отыскать ее мать.
Судя по невидящему взгляду, Дерек мысленно находился сейчас далеко отсюда, а значит, и от нее тоже. — Она может еще находиться где-то поблизости.
— Дерек, ты сам не знаешь, что говоришь.
Откуда взялся этот ребенок? Где его мать?
— Не знаю, черт побери! — взорвался Дерек, заставив ребенка беспокойно завозиться. — Я только что нашел ее… недалеко от входной двери, — продолжил он на полтона ниже, но только ради младенца.
Было очевидно, что его неприязнь к Эльвире нисколько не уменьшилась. Напротив, отсутствующее выражение лица и холодный взгляд свидетельствовали о том, что его настроение стало еще хуже, чем перед уходом.
— Тот, кто подбросил ребенка, не мог уйти далеко.
Эльвира посмотрела в окно, где отдельные редкие снежинки сменились обещанным снегопадом.
— Но посмотри, что творится на улице…
— Думаешь, мне это неизвестно? — резко прервал ее Дерек. — Именно поэтому я должен попытаться найти ее мать как можно скорее. Так можешь ты присмотреть за ребенком или нет?
— Разве у меня есть выбор? — Это прозвучало менее любезно, чем Эльвире хотелось бы. Извини. Разумеется, ты должен попытаться отыскать ее мать. Я справлюсь.
На какое-то мгновение взгляд его посветлел и даже немного потеплел, а губы скривились в гримасе, несколько похожей на улыбку.
— Спасибо. — Голос Дерека прозвучал хрипловато, как будто у него саднило горло. — Я вернусь так быстро, как только смогу. Тут для нее кое-что есть. Бутылочки с питанием… и тому подобное… — Он указал рукой на стоящую на полу туго набитую пластиковую сумку.
— Я справлюсь, — ответила Эльвира.
Оставалось надеяться, что в голосе ее прозвучала большая уверенность, чем она испытывала в действительности. Проблема заключалась не только в том, чтобы присмотреть за ребенком, чего ей никогда не приходилось делать. Все обстояло гораздо сложнее.
Эльвира ощущала себя попавшей в бурный горный поток, прокладывающий путь между острых обломков скал, о которые можно в любое мгновение разбиться насмерть. Но самое ужасное заключалось в том, что у нее не было ни малейшего понятия, за что ей такое наказание.
— Да, кстати… — уже открыв входную дверь, Дерек обернулся, впустив в теплый холл холод и снег с улицы, — ее зовут Дороти. Я вернусь, как только смогу.
Он исчез прежде, чем Эльвира успела открыть рот, собираясь задать вполне резонный вопрос.
— Откуда он знает, что тебя зовут Дороти? — пробормотала она, обращаясь уже к спящему ребенку. — Неужели ему известно, кто ты такая?
Ответа, разумеется, не последовало. И, грустно улыбнувшись, Эльвира поспешно подошла к двери и ногой плотнее закрыла ее.
— Тут слишком холодно и вовсе не место для таких малышек, как ты… Пойдем туда, где теплей.
В гостиной было темно. Задернутые еще с прошлого вечера плотные шторы почти не пропускали дневного света. Но это не самое страшное, подумала Эльвира, положив коробку с ребенком на диван, и, подойдя к окну, резким движением отдернула шторы. В комнате словно до сих пор присутствовали образы прошлой ночи. Воспоминания о нахлынувшей на них страсти, казалось, витали в воздухе как дурманящий аромат сильно пахнущих цветов и никак не позволяли ей обрести душевный покой.
— Но что тебя так волнует? — спросила Эльвира, обращаясь к своему отражению в большом зеркале, висящем над камином. — Разве ты только что узнала о том, что Дерек тебя не любит? Что он женился на тебе только потому, что страстно желал ребенка? Почему же для тебя так много значит то, что это было высказано вслух?
Потому, что это действительно много значило. И причиняло ей боль, гораздо более сильную, чем она могла предположить. Словно в ее сердце зияла кровоточащая, неисцелимая рана.
29 
