88 
Калеб закрыл глаза, чтобы ослабить наваждение.
— Так когда ты слабеешь? — повторила она и снова пошевелила бедрами.
Медленная улыбка Калеба заставила Виллоу в предвкушении удовольствия задрожать.
— Ты будешь первой, кто узнает об этом, — пообещал он. Стиснув зубы, он поднял ее, освободив от возбужденной плоти. При этом у него вырвался негромкий стон. — После тебя и вода кажется холодной.
Поняв смысл последних слов, Виллоу прерывисто вздохнула.
— А я чувствую себя пустой… Скажи, это естественно — хотеть, чтобы все оставалось так всегда?
Светло-карие глаза Калеба вспыхнули, тело напряглось, когда он убедился в том, что Виллоу действительно получала удовольствие от того, что он находился в ней.
— Как ты сумела так долго оставаться невинной? — спросил он.
— Я никогда не испытывала подобных чувств ни к одному мужчине. Только к тебе, — просто сказала Виллоу. — Даже к своему жениху… Когда Стивен брал мою руку или целовал в щечку, это было приятно, но сердце из груди от этого не выпрыгивало.
— Твой жених? — напряженным голосом спросил Калеб. — Ты помолвлена?
— Он погиб три года назад.
— На войне? — Голос Калеба явно смягчился.
Виллоу кивнула.
— Ты все еще любишь его?
— Нет. Теперь я понимаю, что никогда и не любила… По-настоящему… Так, как я люблю…
Быстрый, яростный поцелуй не позволил Виллоу закончить фразу.
— Марш из воды, несносная женщина! Мои благие намерения слабеют с каждой секундой.
— Слабеют? Я бы сказала наоборот, — пробормотала Виллоу.
Калеб разразился смехом, после чего повторил:
— Марш из воды!
Команду он подкрепил шлепком по круглой попке, который тут же перешел в ласку нежных округлостей и затененной ложбинки между ними.
Не дыша, Виллоу выбралась из теплой воды и подняла одеяло, которое она оставила на камнях. Она повернулась к бассейну в тот момент, когда Калеб выходил из воды. Серебряные капли скатывались с его тела, словно очерчивая и обрисовывая мужские формы.
— Теперь уже поздно прятаться, — сказал Калеб, уловив на себе взгляд Виллоу. — Мы уже примерили себя друг к другу, как рука примеряет варежку, и тебе все пришлось впору.
Виллоу проглотила комок в горле, лицо ее покрылось густой краской, она растерянно проговорила:
— Извини… Я не хотела пялить глаза на тебя…
— Ты их и сейчас пялишь.
— Ой! — она виновато зажмурилась.
Калеб шагнул вперед, наклонился и легонько поцеловал ее в щеку. — Ты можешь смотреть, куда тебе заблагорассудится. Я ведь шучу. Над тобой приятно подшутить — прямо как мед испить. — Он нагнулся, поднял бритву и свое одеяло и свободной рукой притянул ее к себе. — Пошли. Я обещал причесать и высушить тебе волосы.
— А ты всегда держишь слово?
— Всегда. Даже тогда, когда душа к этому не лежит. — Рот Калеба сурово вытянулся. — В этом случае — тем более.
«Око за око».
— Ты можешь не расчесывать мне волосы, если тебе не хочется, — после некоторого колебания предложила Виллоу. — Я знаю, как хлопотно распутывать все эти узелки.
Калеб улыбнулся и запустил пальцы в ее волосы.
— Мне нравится расчесывать твои волосы. Это как будто гладить солнце. — Он сжал ей руку. — Пойдем. На лугу теплее.
Измаил повернул к ним голову, едва лишь они вышли из-за деревьев. Некоторое время он наблюдал за людьми, прежде чем вернуться к своему прежнему занятию.
— Он очень бдителен для лошади, которая никогда не жила на воле, — сказал Калеб.
— Эта бдительность спасала мне жизнь во время войны. Он чуял приближение солдат и поднимал шум. Мы с мамой бежали в лес, если она чувствовала себя хорошо, или прятались в подвале, если она была нездорова.
Рука Калеба напряглась. Он поднес пальцы Виллоу ко рту и погладил их усами.
— Мне больно даже думать о том, что ты в опасности, что ты испугана, может быть, голодна… — Он замолчал, смутившись, и завершил несколько приземленней:
— Меня это расстраивает.
— Многие женщины знавали и более трудные времена, чем я. Мне еще везло. Единственный раз меня обнаружил солдат, но он поступил со мной благородно.
— Может быть, у него была сестра.
Это напомнило Виллоу, что у Калеба тоже есть сестра.
— Может быть… Как у тебя.
— Ребекка умерла…
Виллоу вздрогнула, услышав эти слова и увидев выражение лица Калеба.
88 
