Последние отзывы

  84  

Уокер стал целовать Фейт всю, покусывая, облизывая пробуя ее тело на вкус, позволяя ей испытать удовольствие от его нежности. Голова его кружилась, Фейт лежала перед ним абсолютно счастливая. Ему нравилась она такая, нравились ее восхищенный взгляд из-под полуопущенных ресниц и жар ее тела. Уокер дразнил ее, но чувствовал, что уже не в силах терпеть такую муку.

Фейт не понимала, что происходит. Прикосновения Уокера были так прекрасны, что тело ее выгнулось, а руки стали легкими. Она подняла бы их, но у нее не было сил. Из ее горла вырвался стон. Фейт знала одно – никогда ничего подобного с ней не было. Мир вращался с бешеной скоростью, а она извивалась, кричала, вертелась. Чуткая, беспощадная жадность его рта не позволяла ей поймать даже свое дыхание.

Это не было похоже на их услады с Тони. Это было как наваждение, как сон самой прекрасной ночи, который они видели с Уокером. Фейт чувствовала себя разрушенной и заново рожденной.

Будто откуда-то издалека она слышала его имя, котор сама же и произносила. Уокер вошел в нее, и соединение тел было настолько легким и горячим, что он почувствова как ее плоть сжала его плоть, словно влажный бархатнь кулак. Уокер застонал так же, как и Фейт. Он знал, что не сумеет продержаться долго. Никогда в своей жизни он не испытывал такого наслаждения. Она обхватила его ногами и скользила по нему. Ее тело было гладким и жаждущим. Она с жадностью принимала Уокера и радовалась гармонии, которую творили их тела.

С придушенным криком он дал ей то, что нужно было им обоим. Фейт почувствовала, как расслабилось его тело. Ее руки гладили его спину вялыми движениями. Она улыбнулась, когда увидела, что на нем болтались шорты.

– Ты смеешься? – спросил он ленивым голосом.

– Ты, оказывается, все еще одетый.

– Как и ты.

Она посмотрела на себя. Бледный свет луны позволил ей увидеть, что ее блузка и лифчик были под стулом с ножкой в виде когтя. Но она понятия не имела, где ее джинсы и нижнее белье.

– Что же такое на мне? – спросила Фейт. Он приподнялся, желая дотянуться до ее шеи.

– Золотые серьги и я.

– В таком случае я не хочу оставаться совсем голой.

Уокер улыбнулся. Чувство, охватившее ее, было похоже на искру, раздувающую пожар. Она пробормотала что-то и уткнулась ему в шею, покусывая мочку его уха, благодаря таким способом за самую лучшую ночь любви в ее жизни.

– Ты достоин тех рубинов, которые носишь, – сказала она с улыбкой.

Он перевернулся на спину, не отпуская Фейт и все еще находясь внутри ее.

– Могу ли я расценить твои слова как согласие на второй круг?

Она скользнула и устроилась на нем.

– В любое время. Где угодно. Как угодно.

– Ты уверена?

Она знала, что он чувствует ее взволнованное, безрассудное желание заняться сексом.

– Совершенно уверена. Ты заставляешь меня почувствовать себя женщиной.

– Ты самая лучшая в мире женщина.

– Спасибо тебе. – Она прижалась щекой к его теплой, гладкой, мускулистой груди и вздохнула. Ей приятно было думать, что она наконец близка с мужчиной, которого уважает, которым восхищается, которому доверяет… Прелесть секса, которую он в ней открыл, коренилась в его чувстве, а не в умении. Она надеялась, что он думал о том же. Во всяком случае, ей хотелось, чтобы так было. – Мне так хорошо с тобой, Уокер.

Удовольствие и боль полоснули его, как бритвой. Удовольствие было от слов, в которых он слышал доверие и радость. Боль была от того же. Мысль о том, что кто-то ему доверяет, сковала сердце Уокера холодом. Он не хотел этого. Слишком болела в нем рана от смерти брата.

Он взял лицо Фейт в ладони и нежно поцеловал его.

– Наслаждайся мной, но не стоит зависеть от меня, Фейт. Это заставляет меня нервничать.

Она медленно выдохнула и сильнее прижалась к груди Уокера. По крайней мере он не клянется в любви, как Тони, не обещает счастливой жизни, желая подобраться поближе к банковскому счету Донованов. Конечно, она достаточно взрослая, чтобы принять то, что предлагает ей Уокер, и не кукситься, что он не может дать ничего большего.

– Хорошо, – сказала она.

– Что значит хорошо?

– Только то, что значит, – просто ответила Фейт. – а, что между нами только что произошло.

От ее слов Уокер должен был испытать облегчение. Но ничего подобного не было. Ему показалось, будто что-то ускользает от него.

– Сладкая моя, я не хотел задеть тебя или обидеть.

Фейт подняла голову и посмотрела ему в глаза. На секунду стало тихо, и в этой тишине особенно отчетливо был слышен стон Уокера.

  84