Последние отзывы

  6  

Два с половиной года. Крики, ярость, ненависть. Мир неподвластен рукам и голосу Бога. Вокруг него решётка кровати. Бог заперт. Бог хотел бы навредить, но не получается. Он отыгрывается на простыне и одеяле, по которым он колотит ногами.

Над ним потолок с трещинами, которые он знает наизусть. Это единственные собеседники и это им он выражает своё возмущение. По-видимому, потолку всё равно. Бог раздосадован этим.

Внезапно поле зрения заполняется новым неопознанным лицом. Что это такое? Это взрослый человек, кажется, того же пола, что и мать. Когда первое удивление проходит, Бог заявляет о своём недовольстве протяжным воем.

Лицо улыбается. Богу это известно: его пытаются задобрить. Ничего не выйдет. Он показывает зубы. Лицо произносит слова своим ртом. Бог боксирует слова на лету. Его сжатые кулаки колотят звуки.

Бог знает, что потом лицо попытается протянуть к нему руку. Он привык. Взрослые всегда приближают свои пальцы к его лицу. Он решает укусить незнакомку за указательный палец. Он готовится.

В самом деле, в его поле зрения появляется рука, но — что это! — в пальцах белая плитка. Бог никогда не видел этого и забыл о крике.

— Это белый шоколад из Бельгии, — говорит бабушка ребёнку, с которым знакомится.

Из этих слов Бог понимает только «белый»: он знает, он видел это на молоке и стенах. Другие вокабулы для него темны: «шоколад» и особенно «Бельгия». Между тем, плитка около его рта.

— Это нужно есть, — говорит голос.

Есть: Богу это знакомо. Он это часто делает. Есть это бутылочка, пюре с кусочками мяса, раздавленный банан с тёртым яблоком и апельсиновый сок.

Есть — это пахнет. Белая плитка имеет запах Богу неизвестный. Это пахнет лучше, чем мыло и помада. Богу одновременно и страшно и хочется попробовать. Он морщится от отвращения и пускает слюну от удовольствия.

Он смело подпрыгивает и хватает новинку зубами, жуёт её, но это не требуется, она тает во рту, обволакивает дворец, рот полон им, — и происходит чудо.

Сладострастие ударяет ему в голову, раздирает его мозг и раздаётся голос, который никогда раньше не был слышен:

— Это я! Это я живу! Это я говорю! Я не «он», я — это я! Ты больше не должна говорить «он», говоря о себе, ты должна будешь говорить "я". И я твой лучший друг: это я дарю тебе наслаждение.

Тогда-то я и родилась, в возрасте двух с половиной лет, в феврале 1970 года, в горах провинции Канcай, деревне Сюкугава, на глазах моей бабушки по отцу, благодаря белому шоколаду.

Голос, который с тех пор не умолкал во мне, продолжал говорить у меня в голове:

— Это вкусно, это сладко, это маслянисто, я хочу этого ещё!

Я снова откусила от плитки, рыча.

— Удовольствие — это чудо, научившее меня, что я — это я. Я — источник удовольствия. Удовольствие — это я: каждый раз, когда будет удовольствие, значит буду и я. Нет удовольствия без меня, нет меня без удовольствия.

Плитка исчезала во мне глоток за глотком. Голос вопил во мне все громче:

— Да здравствую я! Я великолепна, как сладострастие, которое я ощущаю и которое я изобрела. Без меня этот шоколад — ничто. Но стоит его положить мне в рот, и он становится удовольствием. Он нуждается во мне.

Эта мысль переводилась звонкими отрыжками, всё более и более воодушевлёнными. Я открывала огромные глаза и болтала ногами от удовольствия. Я чувствовала, как события оседают в мягкой части моего мозга, хранящей память обо всём.

Кусок за куском, шоколад вошёл в меня. Я заметила, что на конце почившего лакомства была рука, и что в конце этой руки было тело, над которым возвышалось доброжелательное лицо. Голос во мне сказал:

— Я не знаю, кто ты, но поскольку ты принесла мне поесть, ты — кто-то хороший.

Две руки подняли моё тело из кровати, и я оказалась в чужих объятиях.

Мои ошеломлённые родители увидели бабушку, несущую довольного и послушного ребёнка.

— Представляю вам мою лучшую подругу, — с триумфом произнесла она.

Я милостиво позволила передавать себя с рук на руки. Мои отец и мать не могли дать себе отчёта в этом превращении: они были одновременно счастливы и слегка обижены. Они забросали бабушку вопросами.

Та не стала рассказывать о секретном оружим, к которому она прибегла и позволила витать над этим тайне. Её заподозрили в колдовских чарах. Никто не мог предвидеть, что зверь запомнит изгнание злого духа.

Пчелы знают, что только мёд даёт личинкам вкус к жизни. Они бы не дали миру столько рьяных медоваров, если бы кормили их пюре с кусочками мяса. Моя мать имела свои теории насчёт сахара, который считала причиной всех бед человечества. И, однако, именно «белому яду» (как она его называла) она была обязана своим ребёнком с приемлемым отныне поведением.

  6