Особенно,... 
28 
— Роберта… — попытался было предупредить ее опрометчивые действия Франческо.
Но было уже поздно. Кто-то из репортеров, случайно подняв взгляд, заметил ее и привлек внимание других. Поднялся шум, фейерверк фотовспышек чуть не ослепил Роберту, заставив в испуге отпрянуть.
— Отойди оттуда, дурочка! — Бесцеремонно схватив за плечи, Франческо развернул ее спиной к окну. — Не смотри на них!
На этот раз его командный тон не вызвал у нее возражений, хотя кто, как не он, подтащил ее к эркеру. Но даже если бы Роберта и была сейчас способна на бунт, нельзя же было одновременно противостоять и Франческо, и папарацци. Хотя кто из них доставлял ей больше проблем, стоящий рядом мужчина или толпа жаждущих сенсации репортеров снаружи, сказать было трудно.
— Ты соображаешь что-нибудь? — очень сердитым тоном спросил он. — Эта банда только того и ждет. Подобные поступки могут лишь подлить масла в огонь.
Позади себя Роберта слышала шум и, хотя не осмеливалась оглянуться, знала, что стоящие внизу журналисты по-прежнему жадно смотрят на окно в надежде, что она предпримет еще что-нибудь.
— Но это просто ужасно! Теперь я понимаю, что значит быть запертым в клетке диким животным в окружении любопытствующей толпы, наблюдающей за каждым его движением.
Губы Франческо скривились в усмешке.
— Добро пожаловать в нашу компанию, — цинично пригласил он. — Просто… О черт!..
— В чем дело?
Повернувшись следом за метнувшимся к окну Франческо, Роберта с ужасом увидела прижатое снаружи к стеклу неясно видимое лицо. Очередная вспышка фотокамеры заставила ее испуганно вздрогнуть. В это время раздался звук прислоняемой к стене очередной лестницы и торопливые шаги поднимающегося по ней человека.
— Франческо!
Но он уже оттащил Роберту от окна и задернул плотные бархатные, черные с золотым шторы, лишив репортеров всякой возможности разглядеть, что творится в гостиной.
— Теперь им ничего не увидеть, — сообщил Франческо с мрачным удовлетворением.
Однако Роберту уже охватила самая настоящая паника. Для нее это вторжение в личную жизнь, в ее дом явилось последней каплей, лишившей ее душевного равновесия
Отчаянно стремясь оказаться как можно дальше от собравшейся возле дома любопытной толпы, она бросилась в глубь комнаты и, упав ничком на диван, спрятала лицо в ладони.
— Как я все это ненавижу! Сколько можно терпеть!
— Все еще полагаешь, что сможешь отделаться от них, просто отказываясь отвечать на вопросы?
Голос Франческо звучал настолько самодовольно, что мгновенно заставил Роберту ощетиниться.
— Я ничего не собираюсь им говорить, — сказала она, подняв голову и глядя ему в глаза. — А вот тебе следовало бы! В конце концов именно из-за тебя я попала в это неприятное положение. Если бы ты не появился в этом доме, ничего подобного не произошло бы. Так почему бы тебе не предпринять что-либо, чтобы разрядить ситуацию?
— И что же именно?
— Ну, например… Да откуда мне знать? Это ты объявил себя специалистом по папарацци, так что должен уметь находить с ними общий язык!
Последовавшее за этим напряженное молчание действовало Роберте на нервы. Франческо не произносил ни слова и не двигался с места так долго, что она, против своего желания, почувствовала, что сейчас что-то сделает, неважно, что именно, но сделает.
И тут Франческо неожиданно сухо произнес:
— Прекрасно! Я найду с ними общий язык!
Прежде чем она обрела дар речи, он был уже у двери. В решительности, с которой прозвучали его слова, было что-то пугающее. Еще не зная, что именно он задумал, Роберт уже чувствовала, что вряд ли ей это понравиться.
— Постой!
Услышал ли ее Франческо? И если да, то остановится ли он?
Когда, к ее великому огорчению, стало казаться, что рассчитывать на это не приходится, Франческо внезапно замер на месте и, обернувшись, остановил на ней свой взгляд.
— В чем дело?
Лицо его было абсолютно непроницаемым, без всякого намека на какие-либо эмоции.
— Что ты собираешься предпринять?
Изданный им тяжелый вздох явился поистине верхом совершенства. Сочетание сожаления, раздражения и евангельского смирения одновременно, с налетом легкого презрения к глупости прозвучавшего вопроса.
— То, о чем ты меня просила. Тебе хотелось, чтобы я с ними поговорил. Именно это я и намерен сделать.
— Но что ты собираешься им сказать?
Очередной уничижительный взгляд с его стороны заставил Роберту почувствовать себя маленькой и ничтожной.
28 
