60 
– Спек обыскал мой дом через неделю после убийства моей сестры. – Ни выражение его лица, ни голос не выдали того, что стоили ему эти слова, – На комоде он оставил ее фотографию и пару газетных вырезок о взрыве. – Тошнота нахлынула почти с такой же силой, как в тот день, и Джед побледнел, подавляя ее. – Спек просто хотел, чтобы я знал: он может добраться до меня в любой момент. Он хотел, чтобы я точно знал, кто убил Элейн. Когда я сегодня вернулся домой и подумал, что ты заходила в квартиру, я сорвался.
На ее выразительном лице отражалось все, что она чувствовала. Страх, гнев и – как соль на его раны – сочувствие.
– Не смотри на меня так. Это ничего не меняет, – резко сказал он. – Я сделал то, что сделал, и был способен на худшее.
Дора опустила глаза.
– Ты прав. Это ничего не меняет. Когда ты поцеловал меня вчера вечером, я подумала, что между нами что-то происходит. Что-то очень хорошее. – Она снова взглянула на него, и теперь ее взгляд был холодным. – Но теперь это невозможно. Ничего не выйдет. Потому что ты не можешь доверять мне. Это тоже причиняет боль, Джед, но это моя ошибка.
Горькое, знакомое чувство беспомощности охватило его.
– Если хочешь, я могу съехать. Сегодня же. А вещи забрать позже.
– В этом нет необходимости, но делай, как сочтешь нужным.
Кивнув, он попятился в коридор.
– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? Вместо ответа она подошла к двери, тихо прикрыла ее и заперла.
На следующее утро, найдя в вазочке на своем письменном столе маргаритки, чуть поникшие, но пахнувшие уже весной, Дора упрямо подавила первый порыв удовольствия.
С раннего утра она слышала монотонный стук гантелей. Джед не выехал.
И этому она не собиралась радоваться. Отныне Джед Скиммерхорн будет для нее лишь квартиросъемщиком. Не более того. Она никому не позволит пугать ее, угрожать ей, разбивать ее сердце… а потом снова соблазнять пучком маргариток. Она будет ежемесячно получать в банке деньги по его чеку, вежливо кивать ему, если они случайно столкнутся в коридоре, и продолжать жить своей собственной жизнью.
Гордость не позволит ей поступать иначе.
Поскольку Терри и Ли вполне справлялись с покупателями, Дора решила разобраться со счетами и достала чековую книжку.
Через несколько минут она украдкой взглянула на маргаритки и поймала себя на том, что улыбается. Услышав топот на лестнице, она поджала губы и уставилась на счет за электричество.
Джед остановился в дверях, отчаянно пытаясь найти какие-нибудь подходящие слова. Он мог бы дать голову на отсечение: с момента его появления температура в кладовке опустилась градусов на десять. В общем-то, Дора права, но он почувствовал себя еще большим идиотом, чем когда покупал ей цветы, возвращаясь из спортивного зала.
– Если ты собираешься работать здесь, я могу закончить полки позже.
– Я буду заниматься документами еще часа два, – ответила она, не поднимая головы.
– У меня есть кое-какие дела в городе. – Джед подождал ответа, не дождался. – Тебе ничего не нужно?
– Нет.
– Хорошо. Отлично. – Он стал подниматься по лестнице. – Тогда я покончу с полками днем. После того как съезжу в город и куплю себе власяницу.
Дверь наверху захлопнулась. Дора приподняла брови.
– А ты думал, что, увидев эти цветы, я брошусь тебе на шею? Подонок. – Она взглянула на вошедшую из магазина Терри. – Все мужики – подонки.
Дора ожидала, что Терри, как обычно, ухмыльнется и приведет парочку собственных примеров, но девушка явно была в отчаянии.
– Дора, ты забирала к себе нефритовую собачку? Маленькую, китайскую?
– Китайскую собачку? – Дора задумалась, постукивая ручкой по столу. – Нет. Я с Рождества ничего не трогала. А что случилось?
Терри выдавила слабую улыбку.
– Я не могу найти ее. Я нигде не могу ее найти.
– Может, ее просто задвинули куда-нибудь. Может, Ли…
– Я уже спрашивала Ли, – еле слышно прервала Терри. – Я на днях показывала эту собачку одному посетителю. А сейчас ее нет.
– Не паникуй. – Дора решительно встала. – Пойдем посмотрим. Может, я сама ее передвинула.
Но она точно знала, что ничего не трогала. Может, со стороны «Салон Доры» казался милым нагромождением хлама вперемежку с ценными вещами, но в кажущемся хаосе царила система – собственная система Доры.
Дора знала место каждой вещи, вплоть до последней шелковой открытки.
Ли, показывавшая покупателю табакерки, с тревогой взглянула на сестру и вернулась к своим обязанностям.
60 
