Особенно,... 
107 
Они с Лаурой составляли замечательную пару. Обе высокие, стройные, привлекательные. Лаура – темноволосая, Мисси – белокурая, чувственная, раскованная. Обе дружелюбные и веселые, однако Лаура придерживалась непоказного этикета, чего нельзя было сказать о чересчур прямолинейной, избалованной Мисси. Эти внешне непохожие подруги так же сильно различались и характерами.
Мисси лежала, вытянувшись, в гостиной пентхауса, сжимая в объятиях зеленовато-голубую подушку. Лаура сидела на одном из величественных диванов, аккуратно подкрашивая ногти, и подробно рассказывала о том, что произошло в офисе Валентины Трент. Мисси слушала ее с интересом и часто прерывала.
Когда Лаура закончила рассказ, Мисси присела и хлопнула в ладоши от восхищения.
– Если я могу чем-нибудь помочь тебе, чтобы вывести на чистую воду эту ядовитую рыжую старуху, дай мне знать. Любой твой враг является и моим врагом тоже.
– Как ты полагаешь, – размышляла вслух Лаура, – эта Валентина кого-нибудь одурачила? Неужели у далласского высшего общества… и бабушки Мэнсфилд… нет какой-нибудь мысли?..
– Тебе будет трудно справиться с ней, Валентина очень изворотливая старуха. На всех торжественных светских мероприятиях она показывается только под руку с вице-президентом своей компании и ведет себя так, словно он – единственный мужчина в ее жизни. Миссис Трент никогда не пьет лишнего, никогда не флиртует с чужими мужьями и никогда не совершает ничего недостойного. И, что самое важное, она вкладывает большие суммы денег в благотворительность.
Лаура вздохнула:
– Я собираюсь вернуть назад «Большого Вождя», Мисси. Мысль о том, что эта женщина обладает правами на записи моего отца и на его кинофильмы, заставляет меня страдать. Будь она проклята! И будь проклят Эш Эшфорд!
– Ты слишком сурова к Эшу. Бедный мужчина! Он, наверное, гораздо больше сокрушается, чем ты. Господи, ведь он потерял абсолютно все: компанию, жену, дочь. Мне, например, его жалко.
– А я не могу простить его, Мисси. Из всех, кому он мог продать компанию, он продал ее именно Валентине.
– Ох, да пойми же ты наконец! Эш просто больной игрок. Валентина оказалась там в подходящее время. В тот момент он продал бы компанию самому дьяволу.
– Валентина и есть дьявол.
Мисси рассмеялась:
– Давай забудем про нее. Через два часа у меня назначено свидание с невероятно симпатичным новым принимающим «Ковбоев Далласа». А у него есть довольно миловидный товарищ по команде. Почему бы мне не сказать ему…
– Нет, – спокойно возразила Лаура, – мне нужно заниматься.
Мисси скорчила гримасу.
– Никогда не говори мне о занятиях, я считаю это просто оскорбительным. Сделай перерыв, мы все вместе отправимся к Гордо.
– Нет, Мисси.
– Лаура, тебе надо забыть о Ролее и о том, что он сделал с тобой.
– Конечно, – с сарказмом сказала Лаура, – не стоит об этом и говорить.
– Хорошо, хорошо, по-видимому, для этого понадобится какое-то время. Но ты же можешь немного позабавиться. Эти парни такие милые. Скажи, что пойдешь.
– Как-нибудь в другой раз.
Лаура засиделась далеко за полночь над учебниками по деловому законодательству. Уставшая, она забралась в кровать, выключила ночник и заснула.
– Лаура, дорогая, что с тобой? – громко постучал Бадди Хестер, услышав за дверью ее ужасный крик.
Услышав стук, Лаура набросила халат и поспешила к двери. Ее волосы были мокрыми от пота, сердце бешено колотилось в груди.
– Извини, Бад. Это сон, просто плохой сон.
Хестер расслабился.
– С тобой все в порядке, дорогая? Может, разбудить повариху и заказать горячего шоколада или еще чего-нибудь?
– Нет, благодарю. Я прекрасно себя чувствую, в самом деле прекрасно.
Телохранитель улыбнулся:
– Я никому не позволю обидеть тебя, Лаура. Так что не беспокойся по этому поводу.
– Я знаю. Спокойной ночи, Бад.
– Спи спокойно, дорогая.
Лаура закрыла дверь и вернулась в кровать. Дрожащая, она долго лежала без сна, в плену ночного кошмара. Всякий раз, стоило лишь закрыть глаза, она видела демонический взгляд серебристых глаз, слышала жестокий низкий голос и не могла отойти от боли и стыда тех страшных дней.
Ослепительная улыбка все реже появлялась на ее лице, а жажда жизни и приключений значительно уменьшилась. Она чувствовала себя оскверненной и опустошенной и боялась, что никогда не сможет снова стать самой собой. Люди, которые хорошо ее знали, спрашивали о причинах этой перемены, но Лаура уходила от их обеспокоенных расспросов.
107 
