Особенно,... 
25 
– Миссис Ди-Грасси, к вам посетительница.
– Пошел прочь!
– Ах… извините, что потревожил вас, миссис Ди-Грасси, но…
– Так перестаньте меня тревожить, черт возьми! – раздраженно прокричала Мисси. – Оставьте меня одну!
Она схватила шелковую простыню, натянула ее на голову и крепко зажмурила глаза.
– Мадам, – упорствовал слуга, – но дама говорит, что это важно.
– Какая дама? – с некоторым интересом спросила она.
– Мисси, это я, Лаура, – послышалось из-за двери, и Мисси узнала этот голос.
– Лаура? – Мисси открыла сонные глаза и сбросила простыню.
– Да, это я. Вставай, мне нужно поговорить с тобой. Я подожду внизу.
– К черту низ, входи сюда!
Но Лаура уже не слышала ее. Мисси вздохнула и окончательно проснулась.
Зевая, свесила длинные ноги с постели и стала искать в беспорядочно разбросанном на ковре белье что-нибудь подходящее, дабы набросить на себя. Босиком, с потоками светлых волос, ниспадающими на спину и лицо, Мисси, спотыкаясь, пошла вниз по застеленной ковром винтовой лестнице. При этом она почесывала левую грудь. На ней ничего не было, кроме длинной, огромного размера футболки с надписью: «Я личный друг Джо Боба Бригса».
Поморщившись от соприкосновения ног с холодным мраморным полом коридора, Мисси заторопилась в гостиную. Она взглянула сначала на Лауру, потом на золотые часы Денье на мраморной полке над камином.
– О Боже, Лаура, ты приехала среди ночи!
Глядя на раздраженную подругу, Лаура улыбнулась, несмотря на все свои неприятности.
– Сейчас половина восьмого. Некоторые люди уже работают.
– Но я не отношусь к этим «некоторым людям», и ты очень хорошо знаешь, что я никогда не встаю раньше полудня. – Мисси плюхнулась на диван рядом с Лаурой.
– Ты лентяйка, Мисси. – Лаура все еще улыбалась.
– Браво! Ты открыла страшную тайну. – Мисси достала из серебряного ящичка, стоявшего на черном лакированном кофейном столике, сигарету, но не стала прикуривать. – Если б ты не отказалась остаться у меня на ночь, тебе не пришлось бы…
– Мисси, я только что из «Мюзикленда».
Мисси откинула волосы, закрывавшие глаза.
– О Боже, после всего, что ты испытала…
– Сегодня день его рождения, – утомленно напомнила Лаура.
Мисси сердито покачала головой:
– Ты сама напрашиваешься на неприятности, разве не так? Почему ты считаешь, что должна приходить к его могиле каждый год? Я думаю, что…
– Я должна приходить, Мисси, – тихо сказала Лаура.
– Чушь! – Мисси зажгла сигарету, размахивая ею, как Бетт Дэвис. – Человек мертв, Лаура. Его нет уже восемь лет. Последние несколько дней были очень тяжелыми для тебя. Имело ли смысл добавлять к ним еще и это?
Лаура вздохнула. Прошедшие несколько дней действительно были настоящим кошмаром и совершенно вымотали ее. Она откинула голову на спинку дивана.
– Мне кажется, становится только хуже, а не лучше. Я по-прежнему вспоминаю их и… я… Господи… ты даже не можешь себе представить, Мисси, – мрачно прошептала Лаура. – Вот почему я снова здесь сегодня утром. Я подумала, что ты могла бы проявить немного…
– …понимания? – закончила за нее Мисси. – Тогда ты пришла не по адресу. – Она соскочила с дивана. – Хочешь, чтобы тебя пожалели? Останови пьяницу на улице. Напиши дорогой Эбби. Но не жди, что я сейчас зальюсь слезами.
– Ты жестокая женщина, Мисси.
– А ты – плакса. Пойдем выпьем кофе. Я могу достать бутылку шампанского и выпить за сегодняшнее утро. – Мисси хрипло рассмеялась. – Предвижу, что оно будет очень длинным.
Лаура не могла удержаться от улыбки. Острый язычок Мисси был именно тем средством, в котором она сейчас нуждалась. Вот почему она и приехала сюда ранним утром. С того момента как они познакомились в «Хокдее» много лет назад и Мисси дерзко сказала ей: «Прекрати плакать и дуться, ты уже не ребенок», между ними сложились своеобразные отношения. Они отличались отсутствием всякого сочувствия со стороны «ужасной» Мисси и бескорыстной дружбой.
Лаура проследовала за босоногой хозяйкой в огромную кухню с множеством окон. Подруги устроились на краю длинного, застеленного скатертью стола. Сначала пили кофе из изящных фарфоровых чашечек, а потом Мисси заказала, словно в ресторане, шампанское.
– «Боллингер», 1966 года. Сто долларов бутылка, – заявила она, наливая золотистую, с веселыми пузырьками жидкость в тюльпанообразные хрустальные бокалы.
25 
