139 
— И я тоже, — сказала Бэннер, прильнув к нему. Когда они наконец оторвались друг от друга, девушка внимательно посмотрела на Джейка. — Уверена, ты очень хочешь есть. И вообще стыдно, чтобы такая роскошная еда пропала.
— Тогда пошли, — Джейк легонько шлепнул ее по попке и повел из спальни.
— А что, разве есть только один способ?
Бэннер робко подняла глаза и посмотрела на него через стол. Она облизнула палец, провела им по тарелке и снова облизнула.
Джейк с обожанием смотрел на нее и чувствовал, как в нем поднимается желание. Несколько раз, пока они ели, кусок вставал у него поперек горла, когда Джейк смотрел на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Сам понимаешь.
Джейк ухмыльнулся.
— А ты как думаешь?
— Не знаю, — сказала она, откинув волосы с плеча, — откуда мне знать? Ты же мой единственный любовник. Джейк коснулся ее руки.
— Мне очень стыдно из-за первой ночи, Бэннер, мне следовало быть нежнее с тобой, я пытался, но… — Он беспомощно пожал плечами. — Ты застала меня врасплох.
Она с восхищением смотрела, как свет отражается на его волосах, а нижняя часть лица остается в тени.
— А сейчас?
— Ты меня всегда застаешь врасплох, — прошептал Джейк. Бэннер подошла к нему, и он, слегка отодвинувшись, посадил ее к себе на колени. Одной рукой она обняла его за плечи, а другую запустила ему в волосы. Они целовались долго, словно смакуя друг друга. Бэннер наконец оторвалась от его губ.
— Джейк.
— Гм.
Он смотрел на ее пышную грудь, на твердые соски.
— Я хочу, чтобы ты меня учил.
— Учил тебя?
— Ну как… ну, ты знаешь, как все это делается.
Бэннер гладила его грудь, касаясь темных сосков.
У Джейка перехватило дыхание.
— Бэннер, тебя нечему учить…
— Нет, мне надо знать, как доставить тебе удовольствие. Джейк всегда думал, что Лидия, любящая жена, никогда не оставляла мужа неудовлетворенным. Росс не говорил с Джейком о своих постельных утехах, но все, кто знал его, видели в нем счастливого мужчину. Росс Коулмен, крепкий, мужественный и сильный, после женитьбы на Лидии не искал другой женщины. В этом Джейк мог бы поклясться.
Бэннер — дочь двух людей, которые явно наслаждались друг другом, и все же Джейк не переставал удивляться ее пылу и страсти. Это превосходило все, что он знал по опыту.
— Я не хочу, чтобы ты пошел к другой за тем, что я сама могу тебе дать.
— Бэннер…
— Так ты научишь меня?
Джейк коснулся ее волос, погладил их. Ее предложение искушало его, но ведь она после операции, не до конца еще поправилась… Боже, когда Джейк вспомнил, как Бэннер извивалась под ним, выгибалась… удивительно, как это шов у нее не разошелся! Черт побери, да о чем он думает, в конце концов?
— Не сегодня. — Джейк снял ее с колен. Округлые ягодицы Бэннер слишком соблазняли его. — По-моему, ты устала, так что отправляйся в постель, а я помою посуду.
Но не усталость легла грузом на ее плечи, а разочарование. Через полчаса Джейк открыл дверь спальни.
— Я думал, ты уже спишь.
— Нет, жду тебя. — Ее оголенные плечи освещала лампа. Тени фиолетовыми кругами лежали под глазами, но они лишь прибавляли страсти ее взгляду.
Джейк почувствовал себя виноватым в том, что отнимает у Бэннер силы. Но желание терзало его.
— Мы больше не можем спать вместе, Бэннер. Сегодня утром нас чуть не поймали.
— А я готова рискнуть.
Джейк упрямо покачал головой:
— Я не хочу. Ради тебя. Не ради себя. Я не хочу, чтобы твое имя трепали рабочие.
— Надеюсь, ты хотя бы поцелуешь меня на ночь? Он улыбнулся. На его зубах блеснул свет лампы, выхватив белую полоску на темном лице.
— Обязательно.
Матрас просел под ним, когда Джейк опустился на край постели. Их снова потянуло их друг к другу. Простыня упала, и Джейк увидел розовые набухшие соски.
Он тихо застонал.
— Не играй с огнем, Бэннер.
— Но я всегда нарушаю правила. Джейк опустил голову.
— Почему я никак не могу тобой насытиться?
— Джейк, пожалуйста! Не слишком ли долго мы ждем друг друга?
Он поднялся, снял рубашку и штаны. Бэннер с благоговением смотрела на его волосатую грудь, на мускулистые руки. Наверняка ни у одной женщины нет такого красивого любовника, как у нее, — гибкого, стройного, сильного.
Джейк лег рядом с Бэннер и тесно прижал ее к себе, обнимая очень нежно и боясь задеть повязку на шве. Но его поцелуй был, как всегда, жадный и страстный.
139 
