Особенно,... 
25 
Очутившись в объятиях Дэйна, Анна Бишоп мгновенно смягчилась. Она тяжело и шумно задышала в ухо Кертэна, как только он коснулся руками ее обнаженных плеч.
– Раздень меня, Дэйн, – в страстной истоме бормотала она. – Сорви с меня одежду.
На скулах Дэйна заходили желваки. Боже, если б можно было отвернуться, если б она разделась, залезла в постель и выключила свет! Так нет! Он знал, что от Анны Бишоп так просто не отделаешься.
Дэйн секунду помедлил, затем глубоко вздохнул и приготовился начать игру, от которой богатая толстушка всегда приходила в восторг.
Но прежде он спросил, готова ли она. Была ли она пай-девочкой и надела ли под свое желтое бальное платье те украшения, которые он просил ее сегодня надеть?
– Да, да, конечно, – задыхаясь, уверяла она. – Часть украшений я взяла в сейфе матери.
Последняя сказанная ею фраза заинтересовала Дэйна. Он решил, что, разглядывая драгоценности и представляя на месте Анны Бишоп рыжеволосую прелестницу, сможет пережить эту любовную игру.
Пальцы Дэйна поползли вверх, коснулись ее черных кудряшек и сжались в кулак, захватив густую прядь жестких волос. Он с силой потянул руку вниз, и ее голова запрокинулась.
Дэйн тотчас закрыл глаза, чтобы не видеть большой красный рот своей партнерши. Он резко наклонился к ней, грубо поцеловал и почувствовал, что ее мягкое полное тело прилипло к нему.
Все было готово для игры.
Он откинул голову, оттолкнул даму и проговорил приказным тоном:
– Раздевайся! Снимай с себя всю одежду!
Теряя рассудок от возбуждения, Анна Бишоп проговорила привычную, не раз повторенную прежде фразу:
– Нет! Я не буду, сэр! Я леди, и вы не можете…
– Тогда я сам сорву с вас одежду, – прорычал свою реплику Дэйн.
Анна игриво захихикала, когда, вцепившись зубами в ее тугой корсаж, Дэйн стащил его вниз до талии. Когда тяжелая пышная грудь вывалилась наружу, Дэйн был не так уж разочарован. Анна прекрасно подготовилась к ночным утехам – на ее белой груди сверкали голубовато-белые бриллианты, изумруды и кроваво-красные рубины.
Минутой позже они уже лежали на огромной, установленной на возвышении кровати. У противоположной стены стоял мраморный камин, в котором весело потрескивали поленья, а над камином висело зеркало, в котором отражалось каждое движение любовников, возлежащих на белой постели.
Оба были наги, возбуждены и готовы к игре.
Белая, как сметана, Анна Бишоп лежала на спине, закинув пухлые руки за голову. Ее короткие полные ноги были согнуты в коленях и разведены в стороны, простыня прикрывала лишь пальцы ног.
Все ее тело было усыпано драгоценными камнями. Служанке Перл потребовалось несколько часов, чтобы приклеить к телу своей хозяйки множество камешков. Они занимались этим с самого утра. Сначала Анна нежилась в ванне, наслаждаясь пряным ароматом пены, затем Перл обтерла полотенцем ее тело, посадила ее на обтянутый бархатом пуфик перед зеркальной стеной розовой туалетной комнаты и принялась выполнять диковинное задание.
Работа у них шла медленно – Анна тщательно отбирала каждый камень. Найдя тот, что был ей по сердцу, она вытаскивала его из коробочки, подносила к глазам, рассматривая на свету, и решала, куда приклеить бриллиант, куда – рубин, куда – изумруд.
И теперь, растянувшись у себя на кровати и бесстыдно поглядывая на свое отражение в зеркале, Анна улыбнулась, довольная тем, что восхитительная игра, которая доставляла ей такое удовольствие, началась.
Цель игры заключалась в том, чтобы этот нагой белокурый Адонис нашел все камни до единого. А уж она проявила незаурядную изобретательность, спрятав сияющие драгоценности в самых укромных уголках своего дородного тела.
Обнаружив очередной камушек, Дэйн должен был осторожно отклеить его от кожи… губами…
Когда все мерцающие бриллианты, рубины и изумруды будут собраны и положены обратно в коробочки, игру можно считать почти завершенной.
Бывали вечера, когда Дэйн настолько возбуждался, отыскивая сокровища, что с бешеной страстью набрасывался на Анну, вновь и вновь доводя ее до исступления. Но порой Анна была вынуждена довольствоваться лишь тем наслаждением, которое она испытывала во время «охоты за сокровищами».
В этот теплый весенний вечер Дэйн Кертэн был безумно возбужден. Однако его пылкое желание не имело никакого отношения к этой изнывающей от страсти женщине. Губы и язык Дэйна забавлялись с бесценным голубым бриллиантом, спрятанным под левой коленкой Анны, а в воображении его всплывали образ златовласой учительницы и ослепительная улыбка, которой она одарила его за ужином в ресторане.
25 
