66 
– Любовь все меняет, – сказал он наконец.
– Угу, – буркнул Коннер, явно не считая аргумент убедительным.
– Это так! Когда женщина любит мужчину, она хочет его. Физически. Без подкупа, без угроз, без принуждения. Просто есть такое светлое чувство, от которого даже солнце светит ярче.
– Не видел ничего подобного.
– Я не видел Парижа, но это не значит, что он не существует.
– Ты хочешь сказать, что моя сестра любит тебя?
Этот прямой вопрос заставил Кейса поежиться, и он пожалел, что вообще затеял этот разговор.
– Ничего подобного я не говорил, – пробормотал он.
Кейс сделал еще один глубокий вдох и предпринял новую попытку кое-что объяснить Коннеру.
– Великое множество людей не подозревает, что существует такая любовь, которая заставляет солнце светить ярче, – начал он. – Но это не означает, что они не получают удовольствия от интимных отношений с человеком, который им нравится.
Некоторое время Коннер молча смотрел на Кейса. Затем слегка расслабился.
– Ты не насиловал Сару? – спросил он.
– Нет. И в следующий раз, когда ты хотя бы намекнешь на что-то подобное, я задам тебе хорошую взбучку.
Коннер неожиданно рассмеялся.
– Не сомневаюсь в этом, – согласился парнишка. – Извини, если оскорбил тебя. Я лишь хотел удостовериться, что Сару снова не изнасиловал мужчина.
– Ты был совсем малышом, когда она вышла замуж. Ты мог и не понять, что означают все эти… гм… стоны и аханья.
– Даже ребенок понимает разницу между похлопыванием и кулаком.
Кейс задумался, как бы поделикатнее сформулировать следующий вопрос, но так и не придумал ничего путного.
– А разве между Сарой и ее мужем не было нежности? – напрямик спросил он.
– Нежности?
– Ну там поцелуев, того, сего…
– Насколько я знаю, моя сестра получила первый поцелуй в ту ночь, когда возвращалась домой вместе с тобой.
– Господи Боже мой! – пробормотал Кейс. – И зачем же она вышла замуж за этого старого хре… впрочем, это не мое дело.
Лицо Коннера сразу посерьезнело, как если бы он в одно мгновение повзрослел.
– А как ты думаешь, почему моя сестра вышла за него замуж? – холодно спросил он.
– По необходимости.
– В самую точку. Ей еще не было и четырнадцати, а мне всего девять. Никто из наших родственников не спасся в наводнение. Мы голодали. Она откликнулась на объявление в газете.
– И вышла замуж за Хэла?
Коннер кивнул.
– С этим старым сукиным сыном не могла ужиться даже индианка.
– Как ты убил Хэла?
Этот неожиданно заданный вопрос застал Коннера врасплох. Он невольно огляделся по сторонам.
Рядом никого не было.
– Откуда ты знаешь? – спросил он.
– Я не знал этого до настоящего момента.
– Не говори об этом сестре. Я хочу, чтобы ты дал слово, – горячо попросил Коннер.
«Я должен хранить в секрете от Коннера то, что мне принадлежит половина ранчо, а теперь появляется второй секрет, который я должен хранить от Сары», – подумал Кейс.
– Ты уверен, что она об этом не знает? – спросил Кейс.
– Да.
– Как это случилось?
Коннер энергично рубанул рукой по воздуху.
– Какое это имеет значение? Главное, что он мертв.
– Дробовиком из засады? – предположил Кейс.
– Нет. Черт побери, я вовсе не собирался убивать этого старого выродка.
Кейс вопросительно приподнял бровь.
Глубоко вздохнув, Коннер нервно провел рукой по волосам, рывком надел шляпу и стал рассказывать.
– Накануне он гнался за Сарой. Это был тот редкий случай, когда он догнал…
Веки у Кейса вздрогнули один раз, затем второй… Ему было больно и неприятно думать о том, как сложились отношения между Сарой и жестоким стариком, с которым не пожелала жить даже несчастная индианка.
«Насколько я знаю, моя сестра получила первый поцелуй в ту ночь, когда возвращалась домой вместе с тобой».
– Он тогда был в страшном загуле, – сказал Коннер. – И все еще продолжал пить, когда утром выехал на поиски сокровищ. Я последовал за ним.
– Пешком?
– У Хэла лошадь была старая, как и он сам. К полудню я догнал его.
Кейс, прищурившись, наблюдал за парнишкой.
– Я сказал Хэлу, чтобы он перестал издеваться над моей сестрой, – продолжал Коннер. – Он ударил меня рукояткой револьвера. Это было яе первый раз, но уж точно – последний.
– Ты застрелил его?
– Мы стали бороться за револьвер, револьвер выстрелил, и Хэл упал!
Хотя Коннер старался говорить спокойным тоном, в его речи и глазах пробивался пережитый им ужас.
66 
