Особенно,... 
52 
– Ты не хочешь отпустить меня к родным, тогда как знаешь, что они нужны мне больше всего?
Слезы покатились у нее по щекам. Прежде ее слезы внушали ему отвращение. На этот раз Эмме показалось, будто ему… мучительно больно. Он поспешно поднял руку, чтобы стереть их.
– Если ты хочешь вернуться домой, то вернешься. Просто не сейчас, а через несколько дней.
Не пытаясь скрыть досады, Эмма спросила:
– Что изменится через несколько дней?
– Я могу задать тебе тот же вопрос.
Она сжала зубы, пытаясь справиться с раздражением и бесполезными слезами.
Он обхватил ее лицо ладонями и погладил по щеке большим пальцем. Хриплым голосом он проговорил:
– Эмма, если тебе осталось быть со мной так недолго, мне не хотелось бы с тобой ссориться. А пока разреши мне показать тебе Кайнвейн. – Он подошел к плотным шторам и широко их раздвинул, а потом вернулся к Эмме. Хотя она напряглась и попыталась отстраниться, он подхватил ее на руки и понес через просторную комнату к двери на балкон. – Ты удивишься – но он по-прежнему мой. Никаких универсамов.
Оказавшись на балконе, Эмма увидела, как луна восходит над величественным замком, освещая его древние камни и великолепные газоны. Туман приближался к стенам, в воздухе ощущался легкий запах морской соли.
Лахлан указал вдаль:
– Отсюда стен, окружающих территорию, не видно, но знай: пока ты находишься внутри их кольца – ты защищена.
Он посадил ее на перила балкона.
– Ну, что скажешь?
Похоже было, что Лахлан гордится этим замком – что было вполне естественно. Стены замка были сложены из камня, но окна окружали поразительные узоры из кирпичной кладки, которые перекликались с мощенными кирпичом дорожками и даже задней частью громадного камина у него в спальне. Парк был в идеальном состоянии, а если остальная часть замковых помещений оформлена так же богато, как и его спальня, то Кайнвейн может считаться образцом роскоши. Как валькирия, она не могла этого не оценить.
– Ну как? – спросил Лахлан. Ему явно хотелось, чтобы ей понравилось его жилище.
Она повернулась, подняв взгляд выше линии деревьев, чтобы оценить состояние луны.
– Кажется, мне осталось ждать полнолуния всего несколько дней.
Переведя взгляд обратно, она увидела, что он стиснул зубы.
Она откинула назад свои спутавшиеся волосы – и почувствовала, что они грязные.
– Я хочу принять душ, – сказала она и заглянула ему за спину, ища ванную комнату.
Эмма заерзала, стараясь высвободиться из его рук, – и Лахлан наконец отпустил ее и позволил слезть с перил.
– Я тебе помогу. Ты еще слаба…
– В душ я пойду одна! – огрызнулась Эмма, направляясь в великолепную – и совершенно современную – ванную комнату. Поспешно заперев за собой дверь, она с ужасом увидела, что под ногтями у нее тоже полоски грязи.
Она сняла рубашку, в которую Лахлан ее облачил (успев мысленно отметить, что это была его собственная рубашка), – и воззрилась на уродливые выпуклые шрамы, змеившиеся по ее груди. Невольно застонав, Эмма пошатнулась. Всю оставшуюся жизнь она будет помнить, какой взгляд был у вампира перед тем, как он рванул ее когтями. Она вспомнила, что успела пожалеть о том, что ударила его головой. «Теперь мне достанется!» – подумала она, когда его рука взметнулась над ней. Зачем она его провоцировала?
Эмма включила душ, дождалась, чтобы от воды пошел пар, и встала под струю. Красные потоки заструились по ее телу, смывая кровь, засохшую на ее волосах. Дрожа, она смотрела на эти следы. «Три вампира. – Красные струйки свивались в водовороты и уплывали к стоку. – Зачем я его провоцировала?»
Но кто из них остался жив?
Сейчас она должна была быть мертвой. Однако она выжила, а они – нет.
Эмма нахмурилась. Она пережила нападение вампиров. И солнечные лучи. И нападение оборотня. Все за одну неделю. Ее самые жуткие страхи, преследовавшие ее десятки лет, становились… она прикусила губу… скучным старьем?
– Эмма, разреши мне тебе помочь! Она стремительно обернулась.
– Я же сказала, что буду одна! Лахлан кивнул, соглашаясь с ней.
– Да, ты обычно так и говоришь, а я все равно остаюсь. Так у нас повелось. – Его голос звучал совершенно спокойно, и хотя эта идея казалась безумной, он говорил как совершенно нормальный человек.
«Право оставаться одной? У тебя его нет».
Эмма стремительно схватила бутылочку с шампунем и с силой швырнула ее в Лахлана. Он легко увернулся от удара – и бутылка вылетела в комнату. Звук бьющегося стекла доставил ей странное удовольствие. Почему она его провоцирует?
52 
