Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
41 
III Картина
Бунт, развал… Предатель забрал власть. Цветущая страна испепели<ла>сь. Кабинет во дворце. Муж всеми презираем за свое бездействие — хотя он является причиной всего. Он получил письмо от прежней жены. Он думает, что Господин Морн сам охладел и бросил ее. Он понимает из письма, что Морн еще жив и адрес тоже узнает — по штемпелю. Говорит Предателю, что он не может оставаться в стране бунта и крови. Его пытаются арестовать{41}.
IV ДЕЙСТВИЕ
I Картина
Металлически светлая лунная ночь. Кричат лягушки. Вид виллы со стороны сада — высокая терраса, ступени. Из цветущих кустов, хрустя гравием, выползает Муж. Его монолог. Ему удалось бежать из родной страны — и теперь он пришел совершить то, что король сам не в состоянии сделать. Он понимает{42}, что проникнуть в дом он не может и потому ждет дня, чтобы войти. Вдруг стеклянные двери, тихо блеснув, распахиваются, и на террасе появляется Господин Морн, босой, в легкой ночной одежде — белые шелковые штаны и открытая у шеи сорочка. Он ходит во сне. Тихо поднимается на балюстраду террасы и ступает по ней, раскачивая <?> рук<ами>, словно призрак. Муж стреляет. Звон разбитого стекла. Господин Морн, очнув<шись>, соскользнул с балюстрады на террасу — и заливается хохотом, поняв, что он ходил во сне. Муж окликает его. Господин Морн появляется на ступенях — прислушался. Их диалог. Морн говорит, что он готов. Муж стр<еляет>. Меж тем, уже выбегают слуги, заслыша<в> выстрел. Муж, торопясь, стреляет опять — и скрывается в лунный сумрак. Господин Морн падает. Слуги обступают его, уносят в виллу.
II Картина
Комната в вилле с выходом на террасу. Ясный голубой и серебряный день. На кушетке, с головой, повязанной черным шелком, лежит Король — Господин Морн. Рана его уже заживает. Он очень весел и бодр — как человек, перенесший тяжкую болезнь. Теперь он свободен и может вернуться. Рядом с ним его Друг, который сообщил теперь всем кто Господин Морн. Из родной страны приходят вести о новых восстаниях — за короля — и весь мир потрясен тем, что открылось. Конечно, все видят в бегстве короля лишь волнующую романтическую любовь. Народ толпится в дверях — своеземцы-изгнанники, корреспонденты и т. д. Приходит Возлюбленная, которая просит прощения, говорит, что счастлива с Другом. Она же больше теперь не нужна Морну. Друг читает письмо, присланное тем, кто стрелял — письмо благородное и как бы извинительное. Морн уже начал рассылать приказы. Но в самый разгар его новой славы, он вдруг вскакивает (он один с Другом) и говорит: «Ведь это все ложь»{43}. Господин Морн стоит у стола. Друг говорит, глядя в сад. Господин Морн стреляет себе под левую грудь, падает меш<ком> на стол.
Примечания
Единственный раз «Трагедия» с ее прозаическим изложением была напечатана в журнале «Звезда» (1997. № 4) по тексту, подготовленному к публикации Сереной Витале и Эллендеей Проффер. Печатается по светокопии машинописного текста, имеющего несколько рукописных вставок и исправлений, и рукописному беловику, хранящихся в архиве Набокова (LCNA.[2] Box 12, fol. 14–18), с учетом журнального текста.
Первыми публикаторами была проделана большая работа по подготовке текста «Трагедии», однако сверка журнального текста с архивными текстами «Трагедии» выявила многочисленные искажения и пропуски, допущенные при ее публикации, что в первую очередь относится к рукописному изложению «Трагедии», представляющему собой подробный рабочий план пьесы. Несколько страниц из первого акта, отсутствующие в машинописном тексте, восстановлены по рукописи (беловик первых двух актов), также несущей следы незначительной правки. «Трагедия» сохранилась не полностью, отсутствуют фрагменты двух последних сцен (см. заключительный комментарий к «Трагедии»).
Для публикации в настоящем издании нами были подготовлены следующие тексты: план более раннего варианта «Трагедии» и рабочие материалы по разработке линий отдельных персонажей (рукопись).
Сведения об источнике замысла Набокова, ходе работы над «Трагедией» немногочисленны и содержатся по большей части в пражских письмах Набокова в Берлин, адресованных Вере Слоним. Поскольку «Трагедия» во многом определила дальнейшие пути всего сиринского периода творчества Набокова и занимает совершенно особое место как в его поэзии и драматургии, так и в ряду других крупных произведений, написанных им в 20—30-х гг., а с другой стороны, о сложностях, с которыми столкнулся Набоков при ее создании, обстоятельствах ее написания, планах публикации и постановки известно очень немного (что объясняется крайне неудачно сложившейся судьбой этого произведения, не опубликованного при жизни автора и частично утраченного), нам представляется уместным изложить ее краткую историю, восстановленную по архивным материалам.
41 
