Особенно,... 
42 
— Ну, — лукаво улыбаясь, сказала Элизабет, — к твоим услугам всегда мой желтый свитер.
— Какой желтый сви...
И тут Джессика все вспомнила. Не колеблясь ни секунды, она схватила подушку с постели Элизабет и начала второе самое долгое сражение на подушках в их жизни...
Вечером в пятницу Элизабет закончила одеваться и обнаружила, что Тодд дожидается ее в общей комнате. Они молча смотрели друг на друга, все еще переполняемые чувством благодарности за то, что Элизабет снова была среди родных и близких. А потом, не сговариваясь, они потянулись друг к другу, словно пчелы к меду, их руки переплелись и, похоже, они были бы рады простоять вот так весь остаток вечера.
Миссис Уэйкфилд проходя мимо двери комнаты по дороге на кухню, с беспокойством взглянула на обнимающуюся парочку. Нет-нет, она была обеспокоена не самой этой лаской, но вот напряженность, стоявшая за этим, заставила ее слегка занервничать. Элизабет и Тодд встречались уже довольно продолжительное время, и миссис Уэйкфилд опасалась, что их отношения, возможно, продвигаются к чему-то более серьезному. Да, ей нравился Тодд, но и она, и ее муж боялись, что Элизабет, быть может, связывает себя по рукам и ногам слишком уж рано. В этом смысле им хотелось бы, чтобы она была чуточку больше похожа на Джессику, которая меняла своих дружков с вызывающим тревогу постоянством. Но в тех нескольких случаях, когда миссис Уэйкфилд пыталась обсудить этот вопрос с Элизабет, ее дочь резко обрывала мать коротким:
— Пожалуйста, не беспокойся, мама. Я знаю, что делаю.
Именно это испытывала и сама Элизабет, когда она в конце концов прервала поцелуй с Тоддом.
— Ты просто не представляешь, как сильно мне недоставало этого, — прошептала она и со смешком добавила: — Может быть, и тебе тоже?
— Ты так прекрасна, Лиз. — Глаза Тодда буквально искрились от счастья.
— Вот в этом? — Элизабет глазами показала на свое простенькое платье спортивного покроя.
— Ты же понимаешь, что я говорю не о твоей одежде. Ты можешь надеть на себя хоть бочонок — а я все равно буду считать тебя прекрасной.
— Ну, я все же не выглядела столь замечательно, когда ты увидел меня несколько дней назад.
Лицо Тодда помрачнело.
— Лиз, это, должно быть, было так ужасно...
— Но все уже позади, — выразительно сказала Элизабет. — И сейчас мне просто хотелось бы отпраздновать то, что я снова здесь.
— Уже готова к повтору?
— Мог бы об этом и не спрашивать.
Их новый поцелуй был прерван Джессикой.
— Извините меня, голубки, но уже начинают подъезжать наши гости.
А следом за ней в комнату уже входили Инид и ее приятель Джордж Уоррен.
— Инид! — Элизабет оторвалась от Тодда и ринулась к своей подружке.
Они тепло обнялись. У девочек уже была бурная встреча в школе на этой неделе, но Джордж, который учился в колледже, видел Элизабет впервые после ее похищения.
— Ты выглядишь просто потрясающе, — сказал он, чмокая ее в щеку. — Здорово, что ты снова с нами.
Снова прогудел дверной звонок.
— Я открою! — опередила всех Джессика, бросаясь к дверям со скоростью реактивного самолета.
— К чему такая спешка? — поинтересовалась Инид.
Элизабет подмигнула ей.
—Джессика пригласила кое-кого особенного. За последние несколько дней ее сестра, мягко говоря, не скрывала от нее своего интереса к Николасу Морроу. Теперь, когда Элизабет была цела и невредима, Джессика вновь обратила свое внимание на более приятные дела.
—У меня есть очень хорошая догадка, кто это может быть, — предположил Тодд, представляя Джессику в ее черно-белом бикини, бешено флиртующую с Николасом на краешке его бассейна.
Но у дверей оказался вовсе не Николас. Это был Макс Делон в сопровождении остальных членов группы «Друиды». Теперь, когда он с небрежным блеском сдал экзамен по английскому языку, родители разрешили ему снова играть со своим ансамблем. И к большому удовольствию Джессики и Элизабет, «Друиды» согласились выступить на их вечере.
Пока Макс расставлял музыкальное оборудование, в гостиную забрел Тодд и направился в его сторону.
—Ну и как поживает наш знаменитый гитарист? — добродушно спросил он.
—Эй, да ведь это же тот самый парень, с коварным ударом с правой руки, — бросил в ответ Макс.
Но он тут же ухмыльнулся, показывая, что никакого зла не держит. Тодд ответил ему такой же ухмылкой.
— Знаешь, Макс, у меня от того удара даже рука распухла.
42 
