ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  22  

Теперь, однако, пришло время красиво уйти, ибо через каких-то два месяца в случае промедления предстояло уйти некрасиво. Березовский собрал свой штаб и принялся оптимизировать выбор.

— Кто знает эффектные варианты ухода? — спросил он прямо и грубо. Политтехнологи потупились.

— Сенека, — вспомнил Невзоров, знаток истории и любитель крови. — Сначала он воспитал Нерона, лично взрастил его…

— Деньги вкладывал? — заинтересовался Березовский.

— Нет, там хватало… Сначала взрастил, а потом почувствовал, что Нерон им тяготится. Сначала он удалился в изгнание вместе с молодой женой…

— С молодой женой — это похоже, — вздохнул Березовский.

— А потом вскрыл вены себе и ей.

— Нет, — олигарх решительно замотал головой. — Ей — это ещё куда ни шло, но себе… Это не комбинация. Ещё примеры.

— Вариантом благородного изгнания уже воспользовался Гусинский, — подал голос Шеремет. — Солженицына выслали, и этого выслали. То есть он как бы сам уехал, но ясно же, что власть только рада… Теперь он выстроит в Марбелье своего рода Вермонт и будет оттуда учить.

— Киселева пусть учит, — огрызнулся Березовский. — Не канает. Дальше.

— Байрон, — вспомнил о самом красивом мужчине Англии самый красивый мужчина ОРТ, Сергей Доренко. — Отчаявшись пробудить совесть в родной Британии, он отбыл в Грецию, где поднял восстание.

— В Грецию — это сомнительно, — задумчиво сказал Березовский, вспомнив Козленка. — Греция выдаёт. Кобенится, но выдаёт.

— Но почему обязательно Греция? Мало ли прекрасных мест — Боливия, Камбоджа… Монголия… Да что мы, в Северной Корее восстание не поднимем в случае чего?

— Нет, нет. За границу — это похоже на бегство. — Березовский сцепил пальцы. — Можно бы, конечно, в Израиль… (Он прикинул комбинацию: Барака мы уберём, вместо Барака ставим Арафата… банкротим страну… присоединяемся к Ираку, меняем Хуссейна… банкротим Ирак… присоединяемся к Кубе, меняем Фиделя… присоединяемся к Штатам, прослушиваем Гора, банкротим Гора… берём власть… а дальше? Скучно). Нет, не хочу в Израиль. Продумывайте внутренние варианты.

— Вообще-то, — вспомнил Шеремет, в детстве любивший читать, — я помню какую-то старую пьесу. Там один человек решил начать честную, трудовую жизнь…

— А до этого что я делал?! — воскликнул Березовский чуть не со слезами. — До этого я какую вёл?!

— Да погодите, Борис Абрамович, не в том дело! И он как будто покончил с собой, свёрток с одеждой оставил на берегу, а сам переоделся в рубище и пошёл к цыганам. И вёл с ними честную трудовую жизнь. А все его считали погибшим и горько оплакивали…

— Это ничего, — усмехнулся Березовский. — А кто автор-то?

— Толстой, — услужливо подсказал эрудированный Павловский. — Лев Николаевич.

— Толстой, — в задумчивости повторил Березовский. — Лев Николаевич… Да, это канает. Это то, что надо. Володя!

На его зов явился пиарщик Руга.

— Съезди, милый, в Ясную Поляну, договорись о цене. Если не захотят продавать легально — дадим денег якобы на ремонт и возьмем так. Или ещё проще, по стандартной схеме: директором поставишь нашего человека, он обанкротит музей, мы его возьмем по минимальной стоимости. Глеб Олегович, прошу вас подготовить сводку публикаций по уходу Толстого. Саша, ты поедешь следом и будешь снимать скрытой камерой. Камеру возьмёшь на ОРТ. Сережа, ты поедешь со мной. Предупредите Лизу — она поедет тоже, для полноты сходства.

— Незадолго до ухода, — вставил эрудированный Доренко, — Толстого отлучили от церкви. Это был грамотный пиар — вся Россия его поздравляла…

— С Алексием я бы договорился, — нахмурился Березовский. — Но я таки не православный… Хорошо, я поговорю с Бен Лазаром, а если он заупрямится — выйду через черкесов на муфтия… Приступайте. Через неделю все должно быть готово.

«В России два царя, — писал восторженный современник. — Николай и Толстой. Кто из них могущественнее? Николай не может поколебать трон Толстого, тогда как Толстой с легкостью колеблет трон Николая»…

«В России два президента, — писали менее восторженные современники. — Путин и Березовский. Кто из них сильнее? Путин не может поколебать трон Березовского, тогда как Березовский…» Публикация была организована грамотно, за две недели до предполагавшегося ухода.

Свою прощальную речь в Думе Березовский готовил со всем своим штабом, насыщая её возможно большим числом сильных выражений из классики. Поднявшись на трибуну, он заговорил почти без бумажки:

  22