Особенно,... 
87 
— Любовь к родным лесам, — начал леший.
— И болотам! — вякнула старшая кикимора.
— Властная вертикаль…
— Опять же добро…
— Побольше добра! — заухал филин на плече у лешего.
— Владимир — наш князь! — импровизировал Соловей-разбойник, входя во вкус. — Всех побьем! Заокеанских воротил к ногтю! Тридевятое царство с его кредитами — на хрен!
Слыша эти крики, Владимир Красное Солнышко в своем Дворце заметно приободрился.
— Эк народ поддерживает мои инициативы! — заметил он.
— Так точно-с, — рапортовал стряпчий.
— Поразительно, как быстро я всех построил! — изумлялся князь. — Что значит монотеизм! Теперь я всех идеологических противников… буквально одним махом! Моно-махом, по-заморски говоря! Может, мне и впрямь стоит назваться Владимиром Мономахом?!
— Никак нельзя-с, еще рано-с, — робко напомнил стряпчий. — Еще сто лет, не менее!
— Да кто ты такой, чтобы мне указывать, невымыто ерыло! — прикрикнул князь. — Читай академика Фоменко! Ежели его почитать, то мы все одно и то же лицо: и Владимир Красное Солнышко, креститель Руси, и Владимир Мономах, объединитель Руси, и Владимир Ульянов, модернизатор Руси, и Владимир Путин, унификатор Руси!
Стряпчий почтительно умолк. Восторженные крики за стенами дворца усиливались.
— Пойти, что ли, поприветствовать подданных, — заметил князь, слез с трона и вышел на балкон.
Взору его открылось неописуемое зрелище. Посреди главной киевской площади восседали три богатыря, а вокруг них ликовало море разливанное всякой нечисти: заливисто свистал Соловей-разбойник, да и свистал-то что-то препохабное — попурри из «Прощания славянки», «Степь да степь кругом» и «Марша коммунистических бригад»; притопывала костяной ногою Баба Яга; кикиморы и русалки, распустив зеленые мокрые волоса, ритмично щелкали хвостами. Горыныч пыхал пламенем, делая салют. Вся лесная, речная и пустынная нечисть, которая только водилась в обширных владениях князя, от домовых до водяных, от ведьм до колдунов, сошлась непосредственно под балкон верховной власти с намерением засвидетельствовать свою лояльность.
— Что это, Бэрримор? — выругался по-заморски киевский князь. По-русски это примерно означало «Что за фигня?!».
— Партия власти, сэр, — бодро рапортовал Илья, на кушавшийся по случаю празднества хмельной браги, которую в изобилии приволокли ведьмы. — Народ дружно вступает в центристскую организацию, которую мы уже назвали Партией Интеграции — За Демократию, Единство, Центризм! И аббревиатура получается удобная, привычная русскому слуху.
Князь пожевал губами, составил аббревиатуру и позеленел.
— Ну, — сказал он грозно. — А какая у вас оппозиция?
— Нету у нас оппозиции! — радостно заорал Горыныч. — Какая ж у нас, у таких, оппозиция! Всех огнем пожжем, слизью задушим! Аида к нам, Володюшка, трын-траву курить!
— Ну раз так, — проскрежетал князь, — я буду ваша оппозиция…
Но этого зубовного скрежета никто уже не расслышал. Страна, уставшая от распрей, наслаждалась единством. Скоморохи гудели в дудки.
— Я об одном только думаю, — тихо склонился Никитич к Поповичу. — Об чем же теперь сказки-то будут складывать? Все же за добро, кто же против-то? Ведь об нас теперь ни одной сказки, ни одной былины не будет!
— А тебе оно надо? — тяжелым, хмельным голосом спросил Попович.
— Да нет, в общем-то… Так, интересно…
Ну и не задавай глупых вопросов, — отвернулся Попович и отхлебнул еще медовухи, изготовленной кикиморами из болотных кувшинок. — Слышь, Соловушка! Грянь-ка еще раз нашу, русскую: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»!
КЛЕЦ, или ПРАВДА О СЛУЧАЕ МИСТЕРА ВОЛЬДЕМАРА
От авторов.
«Правда о случае мистера Вольдемара» — известный рассказ Э. По.
Все цитаты из детского фольклора, приводимые в тексте, абсолютно подлинны и почерпнуты авторами как из собственной памяти, так и из собственной дочери.
В июне Путин собрал олигархов на традиционную встречу: обычно во время таких посиделок они ему говорили, что делать, а в благодарность получали гарантии независимости и другие мелкие подарки.
Большой стол был, как всегда, уставлен пирожными и лимонадом (крепче лимонада никто из олигархов не употреблял). Олигархи рассаживались, хихикая и весело толкаясь. Они не собирались целый месяц, за это время каждый успел прикупить новые игрушки и цацки. Один хвастался шоколадной медалью, другой — заводиком, третий прикупил железную дорогу, совсем как настоящую, с вагонами, и теперь радостно раскладывал ее на столе. Как всегда, двое ссорились, выясняя, чья Семья лучше и у кого Папа круче. Обычно Путин с улыбкой умиления посматривал на резвых гостей, наполнявших Кремль весельем и непосредственностью. Но на этот раз Владимир Владимирович был хмур и сосредоточен.
87 
