41 
– Вы сказали, у него были судороги, прежде чем упало давление? – уточнила она.
– Я почти уверена, это были судороги, – сказала медсестра. – Я обнаружила это во время десятичасового обхода. У него дергалась рука, и он был без сознания. Ему назначен внутривенно валиум, и я как раз устанавливала капельницу, когда он перестал дышать.
– Внутривенно валиум? Это назначил Валленберг?
– От приступов.
– И много их было?
– С тех пор, как он поступил? Примерно шесть. Где-то раз в сутки. Обычно это захватывало главным образом правую руку. Правда, у него были проблемы и с равновесием.
Тоби хмуро посмотрела на пациента. В голове у нее возникло яркое воспоминание о дергающейся ноге Гарри Слоткина.
– И какой ему ставят диагноз? Уже известно?
– Обследование еще не закончено. Была консультация невролога, но я не думаю, что он выяснил, в чем проблема.
– Пациент здесь уже неделю, а что с ним – неизвестно?
– Ну, по крайней мере, мне никто не сообщал. – Старшая сестра посмотрела на остальных, те закивали головами.
Раздался голос Валленберга, незаметно для всех вошедшего в палату.
– В каком он состоянии? – спросил он. – Вам удалось его стабилизировать?
Тоби обернулась к нему. Их взгляды встретились, и в глазах Валленберга, казалось, мелькнул испуг. Но в следующий миг бесследно исчез.
– У него была фибрилляция желудочков, – сообщила она. – Перед этим – судороги и остановка дыхания. Мы провели кардиоверсию, сейчас у него синусовый ритм. Ждем каталку из реанимации.
Валленберг кивнул и машинально потянулся к истории болезни. Он что, избегает ее взгляда? Тоби наблюдала, как он перелистывает страницы, и не могла не позавидовать его хладнокровию. И его элегантности. Ни одного выбившегося волоса, ни единой лишней складки на белом халате. Тоби в своей обычной мешковатой униформе чувствовала себя так, словно только что вылезла из бельевой корзины.
– Я так понимаю, у него были неоднократные судороги, – сказала Тоби.
– Мы не уверены, что это были судороги. ЭЭГ этого не подтверждает. – Валленберг положил карту и посмотрел на кардиомонитор, по которому продолжал бежать нормальный синусовый ритм. – Похоже, здесь все под контролем. Спасибо за помощь, теперь я сам справлюсь.
– Вы исключили токсины? Инфекции?
– Мы провели консультацию с невропатологом.
– Он проводил обследование именно на это?
Валленберг недоуменно взглянул на нее.
– Зачем?
– Потому что у Гарри Слоткина было то же самое. Фокальные судороги. Острое нарушение сознания…
– К сожалению, расстройство сознания характерно для данной возрастной группы. Сомневаюсь, что его можно подцепить, как простуду.
– Но они оба жили в Казаркином Холме. У обоих одинаковая клиническая картина. Возможно, здесь задействован какой-то распространенный токсин.
– Какой токсин? Вы можете сказать точнее?
– Нет. Но невропатолог мог бы уточнить.
– Мы привлекли невропатолога.
– Он поставил диагноз?
– А вы, доктор Харпер?
Она умолкла, озадаченная его враждебным тоном. Она взглянула на медсестер, но те упорно прятали глаза.
– Доктор Харпер! – В палату заглянула санитарка. – Вам звонят из приемного. У них там пациент. Головная боль.
– Скажите, сейчас спущусь.
Тоби повернулась к Валленбергу, но тот демонстративно приложил к пациенту стетоскоп, пресекая дальнейший разговор. Она в раздражении вышла из палаты.
Спускаясь по лестнице, она твердила себе, что Ангус Парментер уже не ее пациент, не ее забота. Доктор Валленберг – специалист в гериатрии, наверняка он сумеет обеспечить пожилому человеку лучший уход, чем она.
Но беспокойство ее не оставляло.
В течение следующих восьми часов она была занята обычной для ночного дежурства вереницей хворей: боль в груди, зубная боль, температурящие малыши. Но время от времени, когда наступало краткое затишье, ее мысли возвращались к Ангусу Парментеру.
И к Гарри Слоткину, найти которого так и не смогли. Прошло уже больше трех недель с его исчезновения. Вчера вечером температура упала до нуля; Тоби сидела и размышляла об этом похолодании, пыталась представить, каково это – бродить нагишом на ледяном ветру. Она знала, что все ее терзания напрасны. Гарри Слоткин не страдает от стужи в эту ночь. Почти наверняка он мертв.
На рассвете, когда приемная в ее отделении наконец опустела, Тоби ушла в ординаторскую. Над столом располагалась книжная полка с медицинской литературой. Она просмотрела названия, затем вытащила справочник по неврологии. В предметном указателе она нашла «спутанное сознание». Там было более двадцати ссылок, и диагнозы самые разнообразные – от лихорадки до белой горячки.
41 
