31 
– Свет! – Не в смысле «Да будет свет!», а в том смысле, что лампу операционную анестезиолог поправляет, если что. Потому что хирург уже – ни-ни. Стерильный весь уже, как скальпель после ЦСО.[23] Лампу Серж подёргал туда-сюда-обратно и нырк – под приставной столик операционной медсестры с ножной стороны операционного стола. Медсестра как захихикает: «Вы чего, Сергей Алексеевич?! Мы же в операционной! Отложим до ужина!» Ха! Плевать Серж хотел на все либидо мира. Его уже на тёткиных носках заклинило похлеще самой тётки. Бывает. Работа тяжёлая. Нервная.
Все замерли на секунду… А через означенный временной интервал раздался истошный Серёгин вой: «Бахииииилыыыыыы!»
И на заскорузлые, покрытые вековой пылью деревенских дорог, с длинными, чёрными, давно не подпиленными рашпилем когтями тёткины лапы санитарка быстро натянула бахилы. Как это и предписано протоколом.
И всё бы ничего, если бы в атмосфере операционной долго ещё не витал запах этой простой русской женщины. Вернее – её ног.
Сергей быстро пришёл в себя. Разбогатеть он не разбогател, хотя этот запах можно было положить в банк. Правда, ещё долгое время у него начинался приступ нервного хохота, когда кто-нибудь произносил вслух слово «носки».
Да. Тётку мы родоразрешили путём операции кесарева сечения. Матку ей удалили. По показаниям, естественно, а не для того, чтобы ещё какие добрые люди не мучились. Для этого достаточно только трубы перевязать. А лучше – пересечь.
Придя в себя и немного очухавшись, она уверяла меня, что о беременности знать не знала. Думала… Что?.. Правильно. Климакс. Шевеления? Ой, господи, доктор! Ну черешни наелась или свёклы с капустой – вот «кишки и дрыгаются». Пузо начало расти? Ой, доктор, обижаете. Я в ЦРБ[24] пошла. Доктор посмотрел и сказал: «Асцит!» Я и успокоилась. А тут картошка. В город. На рынок. Продавать. Я мешок сгрузила, а из меня кровища-то и хлынула. Я испугалась – добрые люди «Скорую» вызвали. А за ноги уж простите! Я ж не знала, что в больницу попаду, – не помыла…
А вы говорите, Зощенко… А вы говорите – пятнадцать лет.
Да. Ребёнка она забрала. Мальчик. Назвала, как доктор прописал, – Асцит. Шучу. Как-то, конечно, назвала. Наверное, Вася. А жаль. Как бы по-древнеримски это звучало: «Асцит Иванов».
P.S. Нам с Серёгой даже по мешку картошки досталось.
Предновогоднее
Давным-давно, ещё в прошлом тысячелетии, но уже в самом что ни на есть его конце, курили мы с анестезиологом на ступеньках приёмного.
Время – около одиннадцати p.m. Поговаривают – как новое тысячелетие встретишь, так его и проведёшь. А у нас в родзале трое, и все достаточно проблемные. В ОРИТ[25] у него тоже пара дам есть. Пьём пятидесятую дозу кофе в ожидании призывных воплей акушерок и анестезисток. Рассказываем друг другу прекрасные в своей бородатости анекдоты. В общем, колбасит нас, «врачей-убийц», в преддверии, так сказать, и «на радостях».
А тут «уазик» милицейский подъезжает. Из него выскакивает молодой парнишка и прямиком к нам.
– Доктора́? – спрашивает.
– Ага! – истерически хохочем в ответ.
– С наступающим! – очень серьёзно так.
– И вас так же. – Уже просто крючимся от хохота. Нет. Курили «Парламент». Ещё не пили. Нервное это у нас.
– А у нас это… – стесняется.
– Да что же, что же у вас?! – уже просто в три погибели нас согнуло. Ну что может быть у вчерашнего школьника в форменном тулупчике в новогоднюю ночь в роддоме? На надзирателя с зоны не тянет. Да и обычно сопровождать рожениц надзирательниц присылают. Те так и ходят за тобой по родзалу. Не все, конечно. Некоторые нервно курят на ступеньках приёма…
– Роды у меня.
– Ну, давайте, – говорим. – Посмотрим.
Пока мы политесы разводим, санитарка наша, баба Маша, уже помогает ментам вытаскивать из кареты роженицу. Вернее сказать – уже родильницу. А дело было вот как.
Патрулировали они там пятое-десятое, особо не высовываясь из своего «уазика». Слышат – в канаве стоны. Вылезли, а там девчушка лет девятнадцати, обдолбанная в умат. Рожает. Те, что постарше, и водила – в шок. А мальчонка наш в селе вырос – не растерялся. Девушку в машину привели, уложили. А она орёт – мочи нет уже у них сострадательной слушать. Мальчонка, не будь дурак, взял какую-то тряпку. Свернул её треугольником и девке вокруг промежности на манер памперса намотал. Акушерское пособие оказал, я не я буду!
Так что баба Маша нам крикнула:
23
Центральное стерилизовочное отделение.
24
Центральная районная больница.
25
Отделение реанимации и интенсивной терапии.
31 
