55 
– По-моему, я не только уписалась, но и сексуально возбудилась! – хихикая, сообщила нам Лена. – И что-то сильно много уписалась и как бы не совсем из того места, – уточнила она.
– Ну, ещё по пятьдесят, и пойдём на кресло! Потому что, сдаётся мне, воды у тебя отошли к такой-то матери! А ну, встань! – Зюзя была очень серьёзна. Всё-таки ответственный дежурный врач.
Лена привстала. Под ней растекалось светлое мокрое пятно.
– Мочой вроде не пахнет, – доверительно сообщил нам анестезиолог. У нас случился приступ хохота.
– Ну, пошли на кресло! – скомандовала Зюзя, и мы пошли.
Ленка, хохоча, вскарабкалась и приняла исходную позицию. Зюзя сосредоточенно изучала недра.
– Ну вот, Татьяна Юрьевна! Шейка укорочена до полутора сантиметров. Открытие – два сантиметра. Подтекают светлые околоплодные воды. Извольте сами посмотреть.
Я надела перчатки и изволила. Да, действительно. Ригидные ткани чудесным образом становились эластичны и растяжимы не по часам, а прямо под рукой!
– А можно я? – сказал Серёжа.
– Ты – анестезиолог! Тебе пальцы в другое отверстие совать, если чего! Но если Елена не против, то мы дадим тебе посмотреть!
– Против, против! – прохохотала Ленка. – У меня раздражение после бритья, вот! Там не очень красиво, так что не надо никому смотреть! К тому же чего ты там не видел?
– А я с закрытыми глазами посмотрю! – заканючил Серёжа.
– Хорош паясничать! – рявкнула Зюзя. – Быстро пошли ещё по сто, доедим пиццу и в родзал переведёмся!
– Прихфатыфает? – строго спрашивала Зюзя, быстро жуя пиццу и не забывая щедро отпивать коньячок.
– О! А! Да! – смеялась Ленка.
– Ну, щас доедим и пойдём оболочки плодного пузыря разведём, правильно, Татьяна Юрьевна?
– Слышь, Зюзя, правильно-то оно правильно, да только, может, начмеду позвоним? Ведь, если чего, вжарят обеих – и меня, как ординатора, и тебя, как ответственного дежурного врача.
– Стетоскоп! – проорала Зюзя в акушерку.
Та мухой бросила едва подкуренную сигарету и понеслась на пост за трубкой.
– Нормально! Как космонавт! – вынесла вердикт Зюзя, приложив инструмент к Ленкиному пузу. – Ритмичное, ясное, чего ещё надо! Какое, на фиг, кесарево. Но ты Петровне позвони! – тыкнула она в меня пальцем.
– Да ты чего?! Меня уже и на работе-то нет!
– А хотите, я позвоню? – икнула весёлая Ленка. – Кстати, тётки, у меня живот вот так вот делает – раз! – и твердеет, потрогайте!
– О, а вот и она, регулярная родовая деятельность! Звони Петровне, Лен!
Начмед была вне зоны действия сети. Все очень обрадовались и позвонили Петру Александровичу, который всегда оставался и.о.
– Делайте чего надо, только если что, чтобы мухой мне доложить, поняли?
– Ага!
– И это… Сам вас приучил, конечно. Ну, вы свою норму знаете. Кроме Зюзи, конечно, – вздохнул наш учитель.
Муж был отослан за следующей бутылкой. Муж у Лены был не дурак и через полчаса стоял на пороге палаты уже с тремя ёмкостями жидкости для «протирки сосков» и почему-то с цветами.
– А они в родзал поднялись! – радостно известила его акушерка, вынося следы должностных нарушений собственноручно. Ни к чему санитаркам знать лишнего. И так весь этаж уже в курсе, потому что хохотали мы громко да и надымили, как крекинговое производство.
– Что, уже?
– Чего она тебе, кошка? – надулась акушерка. – В родзал – не значит раз! – и выпрыгнул, как кролик из-за куста. Это, брат, делов часов на восемь как минимум.
На мужа надели бахилы, халат и маску. Мы же с Зюзей пребывали в расхристанном состоянии – в одних пижамах. Потому что коньяк он не только соски укрепляет, а ещё и сосуды расширяет. Нам было жарко.
– Ленке коньяка больше не наливать!
– А сигарету? – канючила Ленка между схватками. К слову сказать – регулярными и нужной силы.
– Нет! – строго отрезала Зюзя, разводя оболочки околоплодного пузыря. – Санэпидрежим!
Лена родила через десять часов. Как по нотам. Это были классические роды. Потужной период был не менее прекрасен, чем период раскрытия. Ни разрыва, ни ссадины. «Ригидные» ткани тридцатилетней «перезрелой груши» не подвели. Мы все слишком индивидуальны, чтобы загонять нас в прокрустово ложе шаблонов. Особенно из лучших побуждений.
«Пятиминутку» Пётр Александрович провёл, как всегда, за пять минут, в отличие от Светланы Петровны. Начмед наша была слишком занята конференцией и осведомлялась лишь о ЧП в роддоме. А ЧП не было. Всё было прекрасно и удивительно. Кроме стойкого запаха хорошего коньяка в родильном зале и храпа так и не пригодившегося анестезиолога. Впрочем, почему это «кроме запаха»?
55 
