ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>




  59  

– Ну вот… Не гневи бога, Людка! У тебя нормальный отец. Хотя, конечно, это полное мудачество, говорить дочери такое.

– Да. Отец нормальный. Но где же тот папа, с которым я маленькая выплясывала багамумаму?.. А, и правда! Ты говоришь совершенно справедливые, верные слова о нормальном отце. Ерунда! Он мне во многом помогает. Ну а что характер такой, так… Так я теперь понимаю, что он всегда такой был. Просто мама им могла управлять. И к тому же, – Людка улыбнулась, – папа меня научил пить так, чтобы ни один мужик не перепил.


С тех пор Людка и бывшая задира-отличница встречались всего один раз. Была какая-то дата со дня окончания школы. Блондинка с конским хвостом толщиной в руку тоже была. Но она была беременна и ни на кого особо не реагировала. Посидела немного и ушла. Была и крепкая серая мышь хорошистка. Но она была с каким-то развязным армянским евреем, и он так всех успел достать за первые полчаса, что во вторые полчаса ему намекнули за космополитизм – и они тихо отчалили. Ещё раньше беременной Наташки. Бывшая задира-отличница приехала тогда в южный приморский город специально на эту встречу и общалась в основном с Людкой. Наташку и Вику, считай, и не видела. Потому что на Вику совсем опоздала, а с Наташкой только и успела, что поздороваться. Ничего особенного за истекшие с предпоследней встречи пять лет в Людкиной жизни не произошло. Папа-уже-не-мент так и не женился. Она всё так же жила через калитку с ним. Всё так же накрывала столы для Иван Иванычей и Пётр Петровичей. Всё так же вламывала и пыталась воспитывать сына – хулигана и бездельника. Замуж Людка так и не вышла. Она сказала, что сложно уже влюбиться. Ну так, как тогда, в Алика. Трудно влюбиться уже хоть как-то. Потому что видишь их всех насквозь. Да и тем более она не одна, а с сыном, хулиганом и бездельником. Кому такое надо? Кто готов на себя взять ответственность не только за неё, а ещё и за её сына? Кто, если родному отцу он до одного места? Одна радость в жизни – деньги, пожрать и выпить. Ну, то есть три радости, да. Три в одном. Ну и с девками иногда посидеть. По сравнению с их жизнями её, Людкина, удалась! Да и что, жалко ей тем папиным Иван Иванычам и Петрам Петровичам столы накрывать? С папой весело. Он столько всего знает, и вообще. Хотя уже, конечно, не так интересно, как в детстве. Может быть, уже пора в самостоятельное, совершенно автономное плавание? Ох, пора… Не будь она дочь мента!

* * *

– Мушкетёров всегда должно быть четверо!

– Что?

– Мушкетёров всегда должно быть четверо!


Ах, ну да… Ресторан южного приморского города-порта. Апрель. Солнце шпарит в огромные раскрытые окна. Бармен Артём. Длина моей волны длиннее длины его волны. Мы не совпадаем.


– Как «Четыре комнаты» Тарантино, – продолжает Артём. – Всё-таки неправильно, что этих тёток трое. Их должно быть четверо. Четыре мушкетёра. «Четыре комнаты».

– Артём, есть ещё «Десять негритят». Или, к примеру «Трое в лодке, не считая собаки». Или дурацкий фильм, в котором американцы переплюнули сами себя в отношении законов физики, – «2012». Почему же этих женщин должно быть именно четверо?

– Ну, не знаю… Простите, я отвечу на звонок.


Что-то говорит в мобильный. «Да, папа!», «Нет, папа!», «Да, я понял, папа!», «Папа, я уже не маленький!» – и всё в таком духе.

Утомили меня этот ресторан, этот бармен Артём, эти женщины за столиком поодаль у раскрытого окна, и даже сам этот южный приморский город-порт, из которого я двадцать лет назад уехала, меня утомил. Ещё пару «галочных» встреч – и пока-пока. Я люблю сюда приезжать изредка, бродить пешком вдоль берега, но он мне быстро надоедает, этот город. Мы с ним как старые друзья. Бывшие старые друзья. Например, одноклассники. Ну, то есть одноклассницы – недаром же у этого южного приморского города таки женское имя. Мы с этим городом, как бывшие одноклассницы-подружки: встречаемся с радостью, расстаёмся с не меньшей. Пара часов болтовни… Ну, или пара дней совместных прогулок – и всё. И вы уже не знаете, что друг другу сказать. Воспоминания о бабушкиных тазах с начищенной свежей рыбой, о хомяках и макраме неисчерпаемы, разумеется. Но это же только когда больше уже ничего не остаётся. А мне ещё всего так много остаётся, что вот этот забавный щенок-бармен уже интереснее бабушкиных тазов с начищенной свежей рыбой, хомяков и макраме. Хотя и куда исчерпаемее.

Как обычно, дню к четвёртому в этом городе на меня наваливается тоска.

Это для них он – легенда. А для меня три дня в году он родня. А на четвёртый я от него устаю, как устаёшь от слишком шумного гостя. Хотя гость тут как раз я. И это к лучшему. Гость всегда может слинять со слишком шумного сборища по-английски.

  59