22 
– Не уйдёшь, тварь, – пробормотал Громов; любой, кто услышал бы это его бормотание, бежал бы в ужасе прочь – столько ненависти и плохо сдерживаемого бешенства содержалось в этих простых словах.
И снова гонка, и снова ревёт двигатель, и снова всё внимание майора сосредоточено на «Сухом» противника. Удаление – пятьдесят километров… сорок километров… тридцать пять… Теоретически «Сухой» мог сделать ещё одну кобру или боевой разворот, поставив «МиГ» в крайне неудобное для дуэли положение: машины разного класса и разных возможностей, исход очевиден. Но теперь Громов был начеку и на случай неожиданных финтов противника у него была припасена пара хитрых контрприёмчиков.
…Удаление – тридцать… двадцать пять… «Чего я жду?» – спохватился Громов и выпустил наконец ракету.
«МиГ» ощутимо тряхнуло, и Громов убавил скорость. В течение нескольких секунд ракета догоняла истребитель противника. Затем точка её на индикаторе мигнула и погасла. Громов не верил своим глазам: пилот «Сухого» в точности воспроизвёл его манёвр – сваливание, пикирование, выход из пике над самой землёй.
«Да он издевается! – мелькнула мысль. – Он просто издевается надо мной».
– Двести тридцать первый, – продолжал причитать штурман наведения. – Двести тридцать первый, ответьте Ладоге. Мы потеряли вас, двести тридцать первый.
– Пошёл ты…
Загорелся «окурок» – топлива осталось совсем чуть. Быстро прикинув, Константин понял, что до базы ему не дотянуть. Придётся покинуть самолёт где-то здесь, над пустынными необжитыми просторами. Найти его здесь во время разгула стихий, под снегопадом, спасателям будет очень сложно, да и будут ли искать? Но другого выхода не было. И когда Громов понял это, он быстро и громко заговорил:
– Всем, кто меня слышит. Говорит пилот истребителя «МиГ-23» майор Громов, воинская часть 461-13"бис". Во время парного вылета на перехват разведсамолёта британских ВВС, тип «Нимрод», я и мой ведомый были атакованы неизвестным противником. Ведомый был сбит управляемой ракетой, я продолжаю вести бой. Противник использует «Су-27». Повторяю. Противник использует «Су-27». Всем, кто меня слышит, передайте эту информацию командованию округом или в министерство обороны…
В этот момент противник (может быть, он тоже услышал заявление майора) сделал боевой разворот и лёг на встречный курс.
«Хочет выйти на дистанцию ближнего боя, – догадался Громов, – и засадить мне „семьдесят третью“. Но, извини, коллега, ближнего боя не будет. Хотя…»
Константин снова посмотрел на тлеющий «окурок». Бредовая затея, конечно, но чем чёрт не шутит.
Истребители быстро сближались. Громова охватило ощущение дежа вю. Когда-то всё это уже было, с ним или с кем-то другим по фамилии Громов – была ночь, горели ИЛС и «окурок», и два боевых самолёта, скрытые тьмой, шли навстречу друг к другу – игра на нервах, высший пилотаж. В любой момент неизвестный противник мог выпустить ракету, то же самое мог сделать и Громов – расстояние уже позволяло, – но они оба не предпринимали никаких действий, словно зачарованные этим странным, ни на что не похожим ритуалом – самоубийственный таран.
Когда до лобового столкновения оставалось четыре секунды, Громов дёрнул держки катапульты. Система катапультирования сработала, как часы. Отлетел фонарь кабины, и Константин вместе с креслом был выброшен вертикально вверх. Ощущения от ускорения в шестнадцать «же»[16] не из приятных, но Громов был к ним готов.
По существующим нормативам на спасательном оборудовании российских ВВС в качестве предельных для раскрытия парашюта выставляется высота в четыре тысячи метров и задержка раскрытия в полторы секунды. То есть при катапультировании выше четырёх километров лётчик падает до указанной высоты, после чего срабатывает прибор. Громов катапультировался на высоте пяти тысяч, и провёл несколько страшных секунд падения в абсолютной пустоте. Потом раздался громкий хлопок, стропы натянулись, на мгновение сдавило грудь, и вот уже он висит, не видя ничего вокруг и задыхаясь в обжигающе ледяном воздухе.
«Знал бы ты, мальчик, что такое катапультирование».
И тут уши майора заложило от страшного рёва. Нечто огромное стремительно надвигалось на Громова из темноты. «Сухой» противника. Рёв двигателей истребителей этого класса Константин не спутал бы ни с чем. Он прошёл в каких-то метрах под ногами Громова. Майору показалось даже, что он успел различить святящуюся изнутри кабину и сидящего в ней пилота, затем Громова настиг акустический удар. На несколько секунд Громов потерял сознание. Когда он пришёл в себя, истребителя и след простыл. Значит, тарана не получилось. «Сухой» остался цел и отправился на неведомую базу, чёрт его побери совсем. Но кто его поддерживал? Кто осуществлял наведение? Кто за этим стоит?..
22 
