249 
– Вашу жизнь, инспектор… спасаю вашу жизнь… вы в опасности… кругом ЖД…
– Пошел на х…! – заорал Гуров, и западный ветер пролетел по Дегунину тяжелой холодной птицей.
– Инспектор… – попятился Плоскорылов. Он и вышел бы из комнаты, но сзади его вдруг похлопали по плечу.
– Тихо, тихо, капитан. Не спешите. Поговорим. Это был Эверштейн, взявшийся непонятно откуда.
– Ба, Гурион! – воскликнул он. – Какая встреча! Контрразведка и тут впереди. Но уж этого вы не трогайте, не трогайте. Этот – мой.
Плоскорылов дрожал и покрывался крупным потом.
– Как это вы его выцепили? – без умолку трещал Эверштейн. – Я и мечтать не мог о такой удаче. Ну, думаю, этот-то мне никогда не дастся! Я ведь могу добраться только до тех, кто в бою, а патриотические мыслители всегда в обозе. Много, много про него наслышан. И как он при пытках любил присутствовать, и пленных расстреливал, и своих мог… Колоритнейший персонаж! Да, Плоскорылов, гранатку-то отдайте. Отдайте, нечего. Все равно не взорвется. Во-первых, не умеете, а во-вторых, небоевая.
– Она боевая! – завизжал Плоскорылов.
– Бросьте, бросьте. Боевое – вот, это настоящее, оно действительно стреляет. – Он достал маленький хазарский пистолетик, прекрасное боевое оружие, мечту офицера. – Давайте ваш муляж, и нечего.
Поджимаясь, словно прикосновения хазара способны были отравить его, Плоскорылов отдал гранату.
– То-то же. А чего это вы со своими в бой пошли? Я видел, конечно, как вас солдатики прикрывали, – не боялись вы, Плоскорылов, что вас свои пристрелят? Вас же страшно любят в войсках, идеолог гребаный.
– Что вы знаете о войсках! – взвизгнул Плоскорылов. Он уже понял, что Эверштейн сразу не убьет, сначала поглумится. На богфаке учили: кто хочет убить, убивает сразу.
– Знаю, – сказал он. – Знаю больше чем достаточно. Удивительный народ – все никак не пойму, почему они не повернут оружие против начальства? Впрочем, это детали. Что ж вы, Плоскорылов, по избам отсиживаетесь во время боя? Ваши там уже побежали, а вы решили в погребе закрепиться?
– Я охраняю жизнь инспектора Гурова! – гордо сказал Плоскорылов.
– Похвально, похвально. Инспектор Гуров – наш человек, охрана его жизни вам зачтется.
Плоскорылов побелел еще раньше, поэтому теперь посерел.
– Петя, это правда? – спросил он с надрывом.
– Неправда, – спокойно сказал Гуров. – Вы, Миша, зря перед ним так распространяетесь.
– Думаете, кому-нибудь успеет рассказать? – улыбнулся Эверштейн. – Дудки. Вы меня, Гурион, плохо знаете. Я за иереем слежу с довойны. Интересный малый. Я его ЖД читал – прямо поэма. Так расписывал наше будущее четвертование на Красной площади – я плакал! Говорил, что пусть мы только сунемся. Лично, лично! Зубами будет грызть! Ну и вот, мы и сунулись. А, Плоскорылов? Что делать будем? Молиться или деньги предлагать?
Плоскорылов молча трясся, перебегая глазами с Гурова на Эверштейна.
– Деревня, кстати, за нами, – бросил Эверштейн. – Генеральное сражение проиграно блистательно. Вас уже земля не терпит – Дресва в ясный день из берегов вышла.
– Около заухало? (Твои дела?) – быстро спросил Гуров у Аши.
– Не я, – покачала она головой.
– Но не я же!
– Говорила я тебе – земля встает.
– Э, э! – заинтересовался Эверштейн, не опуская, однако пистолета, направленного в живот Плоскорылову. – Что еще заухало?
– Так, пословица.
– А это еще кто? Прекрасная пленница? Что-то я вас в Дегунине не видал…
Эверштейн шагнул к Аше, не забывая поглядывать на Плоскорылова. Эта предосторожность, впрочем, была лишней – капитана-иерея парализовал ужас. Он вообще уже ничего не понимал.
– А-а! – радостно воскликнул Эверштейн. – Подтверждаются лучшие предположения! Интересно, интересно. Не ушли, стало быть. А где же наш возлюбленный? Наш доблестный губернатор Бороздин, якобы перебежчик? Вот оно как все оборачивается-то, а? Ну, Гурион, ну, умница! Не зря ценим. Как же вы их раскололи-то, Гурион? Вас же не было, когда он приходил!
Гуров молчал. В теперешней обстановке это было самое верное.
– Значит, вот оно как! – повторял Эверштейн. – Чудесная операция. И как масштабно! Сначала объявляем человечка преступничком. Потом он якобы перебегает к нам – психологически очень убедительно. Потом остается в Дегунине, и заметьте, что все это аккурат к генеральному сражению! Троянский губернатор, а? Чудесно. В наших лучших традициях. После чего во время боя за деревню включается наша пятая колонна! Ну-ка, говорите: что вы должны были тут делать?
249 
