10 
Дина постаралась взять себя в руки, пока камера снимала нарядный двухэтажный домик позади нее. Она продолжала свое сообщение, глядя прямо в объектив, не обращая внимания на собиравшуюся толпу, съемочные группы других телепрограмм и свежий весенний ветер, остро пахнущий гиацинтами.
Ее голос звучал ровно и, как полагается, беспристрастно. Но в глазах бушевал вихрь переживаний.
– В восемь пятнадцать утра полицейские прибыли на место происшествия и обнаружили труп Лоис Доссир. По словам соседей, миссис Доссир была любящей матерью и активно участвовала в общественной жизни района. Все ее любили и уважали. Одна из лучших подруг погибшей – ее соседка Бесс Пирсон, сообщившая в полицию о выстреле. – Дина повернулась к стоявшей рядом женщине в пурпурном свитере. – Миссис Пирсон, насколько вам известно, были ли раньше случаи насилия в семье Доссир?
– Да… нет… Я никогда не думала, что он способен на такое. До сих пор не могу поверить. – Камера наехала крупным планом на бледное, опухшее от слез лицо потрясенной женщины. – Она была моей самой близкой подругой. Мы шесть лет прожили рядом. Наши дети вместе играли…
И ее глаза опять наполнились слезами. Презирая себя. Дина сжала ее руку и продолжала:
– Вы хорошо знали Лоис и Чарльза Доссир. Согласны ли вы с выводами полиции, что эта трагедия – результат семейного конфликта, вышедшего из-под контроля?
– Не знаю, что и думать. Я знала, что они часто ссорились, орали друг на друга… – Она замолчала, уставившись в никуда. – Лоис говорила мне, что пошла бы вместе с Чаком в семейную консультацию, но он не захочет. – Она всхлипнула, прикрыв ладонью глаза. – Он не хотел, а теперь ее больше нет. О Боже, она мне была как сестра!
– Стоп! – крикнула Дина и обняла миссис Пирсон за плечи. – Извините меня. Мне так жаль. Вам нельзя здесь оставаться.
– Я все думаю, что это сон. Не может быть, чтобы это была правда.
– Вы можете к кому-нибудь пойти? К друзьям или родственникам? – Дина оглядела нарядный дворик, заполненный любопытствующими соседями и решительно настроенными журналистами. Слева, в нескольких футах от них, снимала другая бригада новостей. Репортер портил дубль за дублем и смеялся над своими оговорками. – На время, пока все здесь успокоится.
– Да, – всхлипнув в последний раз, миссис Пирсон вытерла глаза. – Сегодня вечером мы собирались с ней в кино, – проговорила она, повернулась и побежала прочь.
– О Боже! – вырвалось у Дины – другие репортеры метнулись к бегущей женщине, чуть было не пронзая ее своими микрофонами.
– Ты все принимаешь слишком близко к сердцу, – прокомментировал оператор.
– Заткнись, Джо. – Она взяла себя в руки и перевела дыхание. Может быть, она действительно принимала чужое горе слишком близко к сердцу, но это никак не должно было отразиться на репортаже. Ее работа заключалась в том, чтобы составить краткий и ясный отчет о происшедших событиях и показать зрителям соответствующую пленку. – Давай закончим. Это пойдет в «Дневных новостях». Сейчас крупным планом окно спальни, потом обратно ко мне. Постарайся, чтобы в кадр попали гиацинты, и нарциссы, и красная детская коляска. Получится?
Джо изучал обстановку, глядя из-под низко надвинутого козырька кепки болельщика «Уайт Сокс», плотно сидевшей на его жестких темных волосах.
Мысленно он уже видел эти кадры в эфире – подрезанные и смонтированные. Он прищурился и кивнул, поднимая камеру. Под майкой напряглись округлые мускулы.
– Если ты готова, то я готов.
– Тогда – три! два! один! – Она немного подождала, пока объектив двинулся вверх, опустился обратно. – Страшная смерть Лоис Доссир потрясла этот спокойный район. Пока ее друзья и родственники пытаются ответить на вопрос «почему?», доктор Чарльз Доссир находится под арестом в ожидании суда. В Вуд-Дейле с вами была Дина Рейнольдс, Си-би-си.
– Все отлично. Дина. – Джо опустил камеру.
– Ладно уж, пижон. – По дороге к фургону она незаметно положила в рот две таблетки «Ролейдз».
Си-би-си еще раз повторила этот сюжет в местном разделе вечерних новостей вместе с более поздним, снятым в полицейском участке, где находился Доссир, обвиняемый в убийстве второй категории. Свернувшись калачиком в кресле у себя в доме, Дина внимательно смотрела, пока диктор не перешел к пожару в жилом здании в Саут-Сайд.
– Отличная работа, Ди, – произнесла с кровати Фрэн Майерс. Свои вьющиеся рыжие волосы она собрала как попало в. кособокий пучок на макушке. На остреньком лисьем личике выделялись ореховые глаза. В голосе звенела медь Нью-Джерси. В отличие от Дины, она росла не в тихом доме предместья с липовыми аллеями, а в шумной квартире в Атлантик-Сити, Нью-Джерси, с матерью, разведенной дважды, и бесконечно сменяющимися сводными братьями и сестрами.
10 
