Последние отзывы

  108  

Через несколько часов после того, как италийская «таможня» дала добро, из нашего лагеря к городским воротам выступила торжественная процессия.

Во главе – гроб с телом «усопшего» Ивара.

«Покойник» лежал в гробу в полном боевом. Слева и справа вышагивали викинги, в парадных плащах и доспехах, но без оружия.

Даже тех крох здравого смысла, которые остались в разжиженных алчностью мозгах городской аристократии, хватило, чтобы не пускать в город кучу вооруженных норманов.

Подарки подарками, а все же – извините. Ограниченный контингент и никакого боевого железа!

Наши поартачились какое-то время – и согласились. Собственно, на большее и не рассчитывали.

Четыреста человек. Этого довольно. Остальные подождут снаружи.

Договорились. Избранная группа лиц (на этот раз я был в списках) выдвинулась к воротам. Я отдавал себе отчет: могут возникнуть проблемы. Во-первых, наша «делегация», пусть и без мечей на поясе, но сплошь в броне. Во-вторых, среди погребальных даров «покойника» – до хрена всякого орудия. Тут тебе и мечи «заморские булатные», и топоры с окованными в серебро деревяхами, и копья, само собой, в элитном исполнении…

Какое-то время нас разглядывали… Еще бы: денек солнечный, боевое железо так и сверкает…

К счастью сверкало не только железо. Дивно сияли цепи, браслеты, перстни и прочие украшения, уложенные в соответствующую тару горками, кучками, а иные, особо ценные и на персональных местах. Была здесь также посуда драгоценная, и разнообразные бытовые безделушки, вроде золотых гребней и заколок. Ну а самым главным «призом» был, естественно, покойник. Усопший лежал в гробу, облаченный в лучшую броню, с обнаженным мечом (стоимостью в двадцать марок серебра) и любимой секирой, изукрашенной резьбой и «усиленной» тонкой серебряной оковкой.

Несли гроб шестеро неслабых парней во главе с Бьёрном и Хальфданом Рагнарссонами. Следом за гробом, на отдельном «поддоне», транспортировали драгоценную (одного только золота – килограмма два) конскую сбрую. Любимую столовую посуду усопшего (тоже отдельно) волокли аж двое бойцов. Я и Тьёрви-хёвдинг.

Ну, сколько еще нам держать на весу этакую тяжесть? Хорошо – зима. А если бы лето? Тут весь потом изойдешь…

Я покосился на Тьёрви (этому – хоть бы что), потом – вверх, на мощные ворота и уходящие ввысь белые башни…

Да, не хотел бы я штурмовать это фортификационное сооружение.

Штурмовать не пришлось. Ворота открылись.

Да не просто открылись. Навстречу «скорбящим» северным мореплавателям вышел лично епископ в лучшем из своих прикидов. А за епископом – вся его католическая братия: в сверкающих ризах, с распятиями, свечами и прочими атрибутами культа. Думаю, умри их собственный граф, ему не оказали бы больших почестей.

Вот так, в торжественной тишине, процессия двинулась к собору, постепенно обрастая новыми участниками.

К тому моменту, когда гроб с «усопшим» был поставлен перед хорами и началось отпевание, мы, то бишь, соратники «покойника» уже были в значительном меньшинстве. На каждого викинга приходилось по меньшей мере десятеро местных. Собор был полон. Здесь собралась вся знать и все «лучшие люди» города. Никто не пожелал пропустить главное шоу нового года.

Надо признать – красивый получился ритуал. Мощный. Я аж заслушался.

Мои коллеги по профессии – тоже. Скандинавы вообще неравнодушны к искусству. Многие даже прослезились.

Пока шло отпевание, мы помалкивали и наслаждались представлением.

Но когда, согласно расписанию, пришло время опускать гроб в могилку в полу одного из нефов, «безутешный» родственник «покойника» Бьёрн Железнобокий подал знак, и представление началось.

Настоящее представление.

Нас, конечно, было немного. Зато мы были крепкими парнями и с лужеными глотками. Так что когда мы все разом отчаянно завопили и полезли вперед, распихивая толпу, не заметить это было трудно.

Орали мы одну единственную заученную фразу. По-итальянски. Фраза эта была: «Не опускать гроб! Нельзя опускать гроб!..»

Местные, мягко говоря, удивились. Но еще больше они удивились, когда только что опущенная крышка гроба с треском взлетела вверх, и изумленным взорам италийцев предстал живой и здоровый Ивар Рагнарссон.

Сюрприз!

Великолепный прыжок – и старина Бескостный оказался рядом с разинувшим рот епископом.

Взмах клинка – и на драгоценный епископский молитвенник хлынула кровь новоиспеченного христианского мученика.

  108