Особенно,... 
41 
В течение всего ужина она не переставая изливала на бедного герцога потоки лести. Это выглядело очень похоже на то, как она льстила своему мужу. Слушая ее. Ленсия задавалась вопросом о том, нравится ли это герцогу. Если нравится, то вряд ли ему могло импонировать общение с Ленсией, хоть он и заверял девушку в этом.
Когда обед подошел к концу. Ленсия заметила, что за все время Алиса не произнесла ни слова. Наверняка мачеха добивалась именно этого.
Когда общество перешло в гостиную, графиня села на диван подле герцога и продолжала болтать о Париже и об успехе, который герцог имел среди ее друзей.
— Возможно, вы и заслужили репутацию шаловливого молодого человека, но разве можно винить вас за это? — заметила она.
— Да, действительно, разве можно? — согласился герцог, при этих словах посмотрев на Ленсию.
Девушка с трудом выносила болтовню мачехи о победах гостя над женщинами. Наконец Ленсия сказала отцу, что устала, и они с Алисой ускользнули, не пожелав доброй ночи ни мачехе, ни герцогу.
— Видишь теперь, что она за человек? — заметила Алиса, закрыв за собой дверь. — Если бы мы устроили прием для наших друзей, вряд ли у нас была бы возможность сказать им хоть слово.
— Особенно если бы они были хоть сколько-нибудь красивы и знатны, — горько добавила старшая сестра.
Ленсия поднялась к себе и долго стояла у окна. Ей показалось, что прошло не меньше ста лет, прежде чем герцог пересек луг и зашел за фонтан. Он нашел ворота в сад пряностей, о которых ему говорила Ленсия, и скрылся внутри.
Девушка поспешила туда же.
Как она уже говорила герцогу, окна комнат ее отца и мачехи выходили на другую сторону, и никто не мог увидеть, как Ленсия пробежала по саду.
Ярко сияла луна, а небо было усеяно сияющими звездами. Их свет отражался в фонтанчике, бившем в центре сада пряностей, и стоявший у него герцог прекрасно вписывался в картину.
Ленсия бегом бежала через луг, но по саду шла медленнее. Когда она наконец очутилась подле герцога, оба они словно онемели.
Наконец Ленсия спросила каким-то чужим голосом:
— Зачем вы… приехали?
— Как вы могли убежать, ничего мне не сказав? Как могли вы поступить так жестоко? — в свою очередь спросил герцог. — Я едва не обезумел от мысли, что могу никогда больше не увидеть вас.
— Мне… необходимо было… уехать.
— Почему? — настойчиво спросил герцог.
Не желая отвечать на этот вопрос. Ленсия быстро спросила:
— Почему вы приехали… именно сюда? Герцог улыбнулся, и возникшее между ними напряжение стало ослабевать.
— Аписа забыла одну из своих книг о замках Луары. На книге стоял экслибрис замка Эрмерон.
— Это из нашей библиотеки! — воскликнула Ленсия.
— Я тоже так подумал, — ответил герцог. — Поэтому я сразу же отправился в Англию, чтобы узнать у графа Эрмерона, не живет ли где-нибудь по соседству леди Винтертон.
— Так вот что произошло, — задумчиво сказала Ленсия.
— Как же вы смогли подвергнуть себя такой опасности и отправиться во Францию в сопровождении одной только Алисы?
— Папенька пообещал свозить нас, а сам вместо этого уехал в Швецию с нашей мачехой, — объяснила Ленсия. — Алиса была так расстроена! Я думала, что все будет безопасно, если я… притворюсь замужней дамой.
— С вашей внешностью? Вы ведь поняли наконец, что множество мужчин во Франции сочло вас неотразимой? Да взять хотя бы меня!
Ленсия ничего не ответила, и он продолжал:
— Почему вы уехали так неожиданно, даже не попрощавшись?
Ленсия молчала, и герцог добавил:
— Неужели вам не было любопытно, о чем я хотел поговорить с вами после возвращения.
— Я… я догадывалась, — очень тихо произнесла Ленсия, — и… боялась, что… что я соглашусь.
Какое-то мгновение герцог молча смотрел на нее, а потом произнес:
— Я хотел спросить тебя, моя дорогая, не окажешь ли ты мне честь стать моей женой.
Ленсия едва не задохнулась от волнения. Она посмотрела на герцога.
— Вы… хотели просить меня… выйти за вас замуж?
— И прошу сейчас, — добавил герцог.
— Но вы же говорили, что… после того, что с вами случилось, вы… никогда больше не женитесь.
— Это было до того, как я встретил тебя, — заметил герцог.
Он положил руки на плечи девушке, впервые прикоснувшись к ней.
— А теперь послушай, — начал он. — Как только я увидел тебя, я понял, что ты не только самая красивая девушка из всех виденных мною. Мне казалось, что ты каким-то образом принадлежишь мне. После этого я повел себя, как любой молодой человек, желающий сохранить свободу.
41 
