68 
— Я здесь, и это главное, — перебила его Сабина. — Но давай не будем тратить время на
болтовню, вдруг нас кто-то услышит. Я вижу, ты нашел мне лошадь.
— Это вполне сносное животное, — ответил Гарри. — Я с трудом раздобыл его: все остальные были не проворнее старой коровы. В конце концов, мне пришлось назвать владельцу конюшни твое имя. Иначе он отказывался доверить мне приличного скакуна.
Сабина вздохнула:
— О, Гарри. Я и забыла, что тебе нужно будет на кого-то сослаться, — Она пожала плечами. — Что ж, полагаю, это не важно. Раньше завтрашнего утра он не сможет сказать леди Тетфорд, что я ездила верхом, да и с чего бы ему вообще упоминать об этом?
— Мы можем заставить его поклясться хранить это в тайне, когда вернемся, — предложил Гарри. — Правда, теперь это будет звучать так подозрительно.
— Да, конечно, — согласилась Сабина.
— Да и, — продолжал Гарри, — я мало что мог бы ему сообщить. Ты не сказала мне, куда собираешься и что будешь делать. Позволь мне поехать с тобой, сестренка.
Сабина покачала головой:
— Нет, Гарри, я не могу разрешить тебе этого. Ты просто должен мне доверять и молиться, чтобы я смогла тебе помочь.
— Если ты не сможешь, мне конец.
Гарри вдруг побледнел, и Сабина невольно протянула к нему руку, словно желая защитить.
— Не думай пока об этом, — сказала она. — У меня должно получиться… должно!
Они подошли к лошади, и Сабина ее внимательно осмотрела. Она осталась довольна — прекрасное животное, хорошо обученное, а энергия просто-била из него ключом. Лошадь не стояла на месте и била копытом.
— Конюх сказал, что ее он не стал бы рекомендовать даме, — сказал Гарри. — Я полагаю, он привык к робким французским девицам и не знает, какой наездницей ты бываешь, когда гончие нашли дичь, а ты несешься вскачь, опережая остальных охотников.
Сабина улыбнулась и вздохнула:
— Ты заставляешь меня тосковать по дому, Гарри. Но, увы, охота уже на та, какой была, когда ты был с нами.
— Если бы ты только знала, как я по ней скучаю, — сказал Гарри. — Если бы только… — Он замолчал, но Сабина знала, что он собирался прибавить: «Если бы только я был в кавалерийском полку».
Там было его сердце, с лошадьми и верховой ездой, а не с морем. Но какой прок говорить об этом сейчас — да и не только сейчас, а вообще. Она мечтала, что вскоре после того, как состоится их помолвка с Артуром, она попросит его, не сможет ли он заплатить, чтобы Гарри перевели в кавалерию. Но после того, что произошло сегодня, она знала: подобная идея обречена на провал.
— Помоги мне сесть, Гарри, — приказала она. Ее голос стал резок из-за внезапно охватившего ее страха, о причине которого она не смела даже думать.
Брат покорно помог ей сесть в седло. Она тщательно расправила юбку и взяла в руки поводья.
— Где мы встретимся? — спросил он.
— Жди меня через два часа, — ответила она. — Может статься, я задержусь, но ты не волнуйся. Я точно не знаю, сколько времени это займет.
Она уже было хотела отправиться в путь, но Гарри схватился за поводья и остановил лошадь:
— Одумайся, сестренка. Разреши мне поехать с тобой. Я не должен позволять тебе поступать так. Подумай о том, что скажет на это папа.
— Я делаю это как раз для того, чтобы папа ничего не узнал, — ответила Сабина и, не дожидаясь, пока Гарри ответит ей, помчалась вверх по склону холма.
Лошадь была свежая и, хотя поначалу и не желала подчиняться, вскоре поняла, что нежные пальчики, державшие поводья, были очень умелые, и стоило им выехать за пределы города, как она побежала спокойным легким галопом.
По дороге Сабине попались несколько карет — все они были полны людей, либо ехавших в казино, либо возвращавшихся домой после своих вечерних развлечений. Сабина торопливо проносилась мимо них, по возможности стараясь отворачиваться, иначе ее могли узнать, но стоило ей миновать последнюю виллу, как дорога стала пустынной. С каждым шагом она все дальше и дальше удалялась от всяких признаков цивилизации, пока наконец вокруг не осталась одна дикая сельская местность.
С тех пор как она рассталась с Гарри, она все время ехала в гору, но, достигнув наконец дороги, идущей по верхнему карнизу, она могла позволить своей лошади пойти быстрее. Ветер с моря дул ей в лицо и играл ее волосами, выбившимися из-под головного убора.
Как приятно было снова сидеть верхом на лошади, и, если бы ее миссия не была столь серьезной, а ее исход — решающим, она получила бы от этой поездки истинное наслаждение. Она вдруг почувствовала себя свободной. Как это захватывает — мчаться одной по этой красивой сельской местности, а далеко внизу раскинулось море, в небо поднимаются высокие голые скалы. Теперь понятно, почему цыгане ненавидят несвободу стен и предпочитают спать на земле под усеянным звездами небом.
68 
